У национальной моды должна быть идентификация. Это нужно, чтобы сформировалась индустрия. Национальная мода обусловлена средой, где люди живут, культурным фоном; условно говоря, американские дизайнеры более коммерческие - они делают бизнес, скандинавы делают минимализм, потому что они в этом живут. Чтобы все поняли, что Москва превратилась в столицу моды, русские дизайнеры должны найти какой-то идентификатор. Нужно на что-то опираться. Хедлайнер в этом смысле - Он носитель русского стиля, просто работает в другой стилистике и не делает прет-а-порте, у него нет задачи сделать 100 копий платья. безусловно, делает «русскую моду», оригинальную, не упрощенную прямым цитированием. Но она не единственная: Даша Разумихина много лет «сидит» на вологодских кружевах, хотя они у нее не вологодские, а рижские. В Вологде, где все эти производства кружев, артели, она заказать не может,- с ними не получается работать, поэтому размещает заказы на кружева в Прибалтике. При этом на сайте Даша пишет, что это вологодские кружева, потому что она понимает, как важна идентификация. Если она напишет «рижские», она уже не русский дизайнер. Подкладка из Хохломы у в свое время - это правильная попытка построить русскую легенду вокруг бренда. Боюсь только, что Хохлома до сих пор переживает, что не получила денег за то, что Симачев популяризировал красно-золотые узоры.
Любой дизайнер в мире - не только российский - хочет поехать в Париж. В принципе понятно, это столица мировой моды; у нас любой пытается поехать туда, потому что якобы не видит здесь для себя рынка сбыта, мечтает о байерах, которые придут его закупить. На самом деле мир уже давно поменялся, и для успеха необязательно ехать в Париж. Для большинства потребителей в России признание за рубежом не есть непременное условие для покупки. Подъем патриотических настроений у нас в последние два года усилил эту тенденцию. Но нельзя сказать, что наших дизайнеров в Париже не ждут - там ждут всех, кто готов тратить и тратить. Можно назвать десяток русских имен, которые показывались, а некоторые и продолжают, в Париже, и никто из названных не продает дальше подиума. Более того, сегодня не надо ехать в Париж или Нью-Йорк, чтобы сделать качественный международный пиар. Московские показы тиражируются в международных медиа так, что российские дизайнеры попадаются на глаза стилистам ведущих звезд. Москва как fashion destination вызывает сегодня больший интерес, чем, скажем, три года назад, и мне странно, что некоторые отказываются этим пользоваться, безуспешно пытаясь пробиться в Париже или Нью-Йорке. Там нужны большие бюджеты, а в Москве - нет.
В российском фэшн-бизнесе практикуется неправильное отношение к деньгам. К примеру, любой инвестор рискует оказаться спонсором. Мало кто думает о том, чтобы вернуть вложенные средства, все почему-то хотят только тратить. Это объяснимо - есть ролевые модели из 90-х и 2000-х, которые широко тратили, но не зарабатывали. И некоторым до сих пор кажется, что инвестора, вложившего полмиллиона, можно попросить на выход, если он не готов и дальше «вкладывать». Кроме того, с точки зрения государства помощи заслуживают те, кто исправно платит налоги в казну. Предприятия - первые в очереди: когда у тебя тысяча швей, ты не можешь платить зарплаты в конверте. Помочь, чтобы увеличить налоговые отчисления - это понятная концепция. Но когда известный дизайнер продает платье за наличные мимо кассы, думает ли он об этом? Все эти продажи через Instagram - некоторые небольшие бренды за счет этого живут - они как-то соотносятся с наполнением государственного бюджета? К государству имеет смысл идти за помощью тогда, когда все эти ситуации прозрачны. Понимаете, индустрия только тогда начнет развиваться, когда в ней появится единство целей; а когда одному нужны пряники, другому - танцы, а четвертый думает о звездах, очень трудно из этого собрать индустрию. На нашем рынке много дизайнеров, которые занимаются модой для самовыражения или социализации. Бизнес-этика находится на очень низком уровне. Некоторым это не нужно - у них финансами заведует бойфренд или муж, чисто чтобы девушка чем-то занималась. Кому-то нужно, но не хватает профессионализма. Разные причины. Тем не менее российская индустрия моды последние 20 лет находится в состоянии перманентного стартапа. И циклично, каждые пять лет, появляется новое поколение дизайнеров, которое допускает все те же ошибки.
Два сезонных мероприятия в год - две недели моды - это хорошая базовая конструкция для коммуникаций с потребителем. Burberry сделал, как многим кажется, мудрый шаг, отменив сезонные показы - но я считаю, это опасный путь. Если большие бренды перестанут демонстрировать свои идеи заранее, то кто же будет формировать тренды? Если крупные игроки, как Burberry, уйдут из публичного пространства, то произойдет настоящая революция. Отнимите у H&M и Zara идейную базу, и они начнут создавать свои коллекции сами, а потом станут их продавать по схеме люкса. Конечно, в люксе есть клиенты, которые принципиально не наденут ничего дешевле $10 тыс., но их останется мало, особенно учитывая социальную направленность западного общества. А все остальные с удовольствием переключатся на дешевые, но модные шмотки. Если вдруг завтра дизайнеры решат закрыть свои показы будущих коллекций и оставят только шоу для публики, они подтолкнут fast fashion к тому, что те начнут делать оригинальный продукт. А вот это изменит все. Это будет ночной кошмар модной индустрии, итальянцы и французы это чувствуют - пока их копируют, они впереди. Рынок копий поддерживает рынок оригинальных вещей. Но может быть и другой сценарий: глобальные тренды уйдут на свалку, потребление моды будет строиться на микротрендах, тенденций не останется вообще.
Not Just A Label маленьких, никому не известных дизайнеров. Кстати, NJAL вышел в офлайн и открывает поп-ап магазины, как, например, на Парк Авеню в Нью-Йорке, где продает эксклюзивные вещи, и оборот этой одной точки по году превышает их собственный онлайн. Но это магазин новой формации: 90% дохода забирает дизайнер-поставщик, когда как в традиционной модели дизайнеру достается 20–30% от розничной цены. Фишка в том, что такие проекты, как Not Just A Label, агрегируют огромное количество новых брендов. Цифры у таких проектов фантастические: британский Not Just A Label объединяет 21 тыс. новых брендов (одежда и аксессуары), шведский сайт Tictail представляет больше 40 тыс. маленьких фэшн-брендов. И это только две платформы, созданные всего четыре-пять лет назад и работающие преимущественно в Старом Свете. А есть еще Азия. Есть Китай, где растет спрос на собственную моду, которую поставляют на рынок тысячи местных дизайнеров. Десятки тысяч. Каждый из них не сравнится с Dior по мощи, но все вместе они представляют настоящую силу, которая потенциально может изменить в корне этот бизнес.
Natalia Popova | 10.04.2017
Александр Шумский, исполнительный президент Национальной палаты моды рассказал на страницах газеты "Известия" о том, какой будет российская модная индустрия с приходом поколения Z.
Более 30 мировых лидеров индустрии моды из девяти стран собрались недавно в Москве на конференции Fashion Futurum, чтобы обсудить современные модные тенденции. А свидетельствуют эти тренды о смене ориентиров, отмечает Шумский.
"Исследования и годовые отчеты фиксируют падение дохода у традиционных ритейлеров и крупных брендов на фоне массового выхода на мировые рынки новых дизайнеров и компаний. Массовый выход — это десятки тысяч новых марок в год, от пальто до шляпок. Россия тоже в тренде. Это чувствуется и на примере Mercedes-Benz Fashion Week Russia: в год нам поступают 300-400 новых заявок от дизайнеров. Отбирать лучших — этого уже мало, потому что дизайнеров слишком много. Задача стоит шире — сформировать новую коллективную эстетику. Показы в Манеже в Москве, широко освещаемые во всем мире, приблизили нас к этому", - говорит Александр. - Как отметил американский Forbes, «растущие кадры молодых «визионеров стиля» в России близки к тому, чтобы оказаться в центре внимания». Подобных цитат из мировых СМИ о России можно привести много — за последние три года Национальная палата моды сдвинула фокус недели моды на новое поколение fashion-дизайнеров. Я считаю, именно оно сможет сделать из Москвы мировой центр моды — fashion-герои прошлых лет больше стараются для Парижа".
Новое поколение fashion-дизайнеров сможет сделать из Москвы мировой центр моды - Александр Шумский
Реакция на происходящее на подиуме в Москве соответствует еще одному мировому тренду: смена потребительской модели. Миллениалы — первое поколение, выросшее в цифровую эру, — только недавно вошли в мир большого fashion-шопинга. Исследователи утверждают, что следующее за миллениалами поколение Z — те, кто родился после 1995 года, — по количеству людей больше, чем любые другие поколения за последние 100 лет, подчеркивает Шумский: "Это значит, что все стараются уже сегодня угадать предпочтения этого растущего сообщества, которое к 2030-2035 годам окажется в зените потребления. Ответственного потребления, скорее всего, а это значит, что мировое разделение труда в моде, которое выпестовано за последние полвека, окажется неактуальным".
Индустрия моды оказалась одной из последних, куда пришла автоматизация, считает спикер. Гиганты fast fashion и китайские фабриканты активно внедряют инновации и экспериментируют с технологиями, такими как 3D-сканирование и печать, робототехника и даже искусственный интеллект. "Хорошая новость в том, что в моде этот процесс начался всего несколько лет назад. Другая хорошая новость — у России есть потенциал", - отмечает эксперт.
Александр Шумский: "Наличие фэшн-талантов и молодых технопредпринимателей позволило мне год назад выйти с соответствующей концепцией в Агентство стратегических инициатив (АСИ), которая затем превратилась в проект дорожной карты FashionNet. Мода, как оказалось, идеально вписывается в Национальную технологическую инициативу АСИ".
"Производство одежды — одна из последних традиционных отраслей, где мало что поменялось за 100 лет. При этом мировой рынок текстиля, обуви и одежды колоссальный — почти 3 трлн долл в год. Возможности на этом рынке явно недооценены. Мода — одна из самых высокомаржинальных индустрий, при том, что создание одного рабочего места в ней — самое дешевое. Даже первые швейные роботы дешевле аналогичных устройств, собирающих электронику, - продолжает исполнительный президент Национальной палаты моды. - Но здесь есть плохая новость: далеко не все российские чиновники следят за переменами, считают, например, что компьютер может скроить пиджак, но сшить его могут только вручную и нигде в мире роботы пиджаки не шьют... Многие сомневаются, что удастся полностью заменить швей на роботов: сложный крой требует умелых рук. Десять лет назад такие же сомнения высказывались относительно перспектив цифровой печати на тканях — это было дорого, а принт не был достаточно стойким. Сегодня эти сомнения не подтвердились — текстильные принтеры активно используются и в «люксе», и в масс-маркете".
Развитие электронной коммерции, улучшение логистики и соцсети спровоцировали рост числа небольших модных брендов — "в количествах, выходящих за рамки разумного". Этому способствует и растущий спрос на уникальные вещи, а новое поколение относит к ним не только люкс, пишет Шумский в своей колонке в газете "Известия".
"Мода - это огромный рынок, который начал самую большую перестройку в своей истории" - Шумский
Александр Шумский: "Сегодня, в отличие от того, что было еще пять лет назад, дизайнер может продаваться на весь мир, не выходя за пределы своей студии. Очевидно, новый технологический порядок придется учитывать всем, кто заинтересован в развитии. А идея FashionNet уже поддержана Минпромторгом — в лице замминистра, статс-секретаря Виктора Евтухова, отвечающего за легпром.
Стремительная трансформация мировой fashion-индустрии определенно открывает широкие возможности для нашей страны, которая никогда не ставила моду в список приоритетов. Профессиональные пессимисты, конечно, скажут (да и ноют уже), что нам не догнать, не перегнать, но это и про космос говорят. Наш стартовый капитал — в творческих талантах и тех, кто может создавать технологии, придумывать новые идеи.
Интервью с Александром Шумским о том, чего ждут на Западе от российских дизайнеров
В день открытия 30-го сезона генеральный продюсер Mercedes-Benz Fashion Week Russia Александр Шумский рассказал, нужны ли на подиуме обнаженные модели, чего ждут на Западе от российских дизайнеров и почему мужчины относятся к моде все еще по-советски.
- Александр, кого вы считаете действительно большими именами в российской моде?
Да я всех наших дизайнеров-участников считаю талантливыми. Не хотелось бы их ранжировать, да и Неделя моды - не соревнование. Есть исследования, у кого из дизайнеров более высокая узнаваемость в стране, там один лидер на все времена - Слава Зайцев (почти 100% во всех аудиториях и возрастах), есть еще Кира Пластинина и некоторые другие.
Если говорить о моде как бизнесе, лидеры могут оказаться другие, но мы не знаем этого наверняка - нет публичной отчетности.
- Любой дизайнер, у которого есть деньги, может прийти к вам на Неделю моды и показаться?
К сожалению или к счастью, не каждый дизайнер, у которогоесть деньги, может показываться. Но любой, кто показывается, должен располагать средствами: исключение - молодые дизайнеры.
Мы следим за тем, что происходит на рынке, сами кого-то приглашаем. Мы хотим показывать моду, открывать тех, кто вызывает интерес, а не тех, у кого есть деньги, скажем так.
И у нас бывают отказы тем, кто приходит к нам с деньгами, а мы смотрим коллекцию и понимаем, что вывести на наш подиум это очень сложно.
- Как формируются ваши предпочтения?
- Приоритет - это хорошая мода, качественный дизайн. Правда, всегда есть компромиссные варианты, поскольку не все дизайнеры работают стабильно в нашей стране.
Одна коллекция может быть очень сильная, следующая слабая, а третья - провальная. Это, к сожалению, случается даже с известными именами.
- Многие считают, что фэшн-бизнес в России скорее приятный лайфстайл, чем,собственно, бизнес, такое дорогое гламурное хобби. Насколько это оправдано?
Это связано с тем, что наша мода находится в отрыве от производственных и торговыхпроцессов. Поэтому появляется большое количество дизайнеров, которые существуют не за счет своей работы, а за счет каких-то иных источников финансирования.
Но такая проблема существует и в других странах: в этом сезоне в Нью-Йорке 350 показов за неделю, порядка четырех с половиной показов в час. И понятно, что из этих 350 показов 200 заслуживают внимания, а 150 - нет.
К ним не ходят байеры и пресса, к ним ходят друзья - и некоторые из таких дизайнеров занимаются модой, как вы говорите, для социализации. Просто у нас сейчас мода гипертрофировать все негативное, что происходит в России, а такое происходит в любой точке мира.
- Просто чужие недостатки обычно не компенсируют свои. А вот, допустим, я затеваю модный стартап, нахожу инвесторов, какой оборот в год будет считаться удачным?
Вы знаете, тут трудно сказать. Стартап должен иметь хотя был полмиллиона евро годового оборота - по европейским меркам. В нашей стране планка, естественно, ниже: у нас при обороте €100–200 тыс. в год дизайнер может нормально себя чувствовать, особенно сейчас, и безбедно жить.
Сейчас экспорт выгоден, например. Продавая за $300 платье через международный сайт, вы уже выручаете не 10 тыс. руб., как было полгода назад, а 18 тыс.
- То есть раньше утекали мозги, а теперь дизайнеры?
В этом сезоне, например, в Париж выехало самое большое количество русских дизайнеров за последние пять лет - представить новую коллекцию. Продать в Европе за €500 сейчас проще, чем в России за 30 тыс. руб.
Внутри России потребитель и был не готов, а сейчас еще есть этот перепад психологический, когда цены выросли, и вы не готовы покупать что-то в полтора-два раза дороже.
Сегодня как никогда нужно вкладываться в маркетинг, в развитие бренда, недостаточно только уметь хорошо рисовать и даже делать качественную одежду.
- Ну хорошо, допустим, я молодой российский дизайнер, который хочет покорить мир, - что мне нужно делать? Использовать какие-то общепонятные культурные коды? Продвигать лубок?
Я искренне убежден: чтобы идентификация была более четкая, конечно, культурные коды использовать нужно. И от русских там, на Западе, этого ждут. Например, иногда ждут какого-то излишнего декора - потому что есть такое представление о стране. Хотя мне кажется, чтобы добиться сегодня успеха,профессионал должен быть оригинальным - никому не хочется покупать очередную копию…
Когда дизайнер пытается просто соответствовать мировым тенденциям, он, по сути, занимается редактированием известных образов. Конечно, он найдет какую-то аудиторию, у всего есть свой покупатель, но не сможет построить из этого ни большой бизнес, ни большое имя.
Успех так или иначе связан с использованием условной «русскости» в коллекции. Алена Ахмадулина развивает тему русских сказок, очень богатую визуально, уже многие годы.
Ульяна Сергеенко построила на «русскости» всю свою историю. Игорь Чапурин обращался к теме русского балета, когда делал показы в Париже. Международный успехдома моды IRFE и Ольги Сорокиной напрямую связан с русской историей. Но при всем при этом нужно делать актуальную одежду, конечно.
- А насколько для успеха нужно делать что-то провокационное - и не только в смысле моды?
Интересный вопрос. Все-таки мода - это не искусство в чистом виде. И вызватьрезонанс, устроить скандал недостаточно для того, чтобы потом коллекцию продать. А продажи тут, конечно, первичны. Сделал платье, и ты должен его продать - пусть одному клиенту, одной звезде, но потребитель все равно должен быть.
Другое дело - показ. Определенный эпатаж во время показа может серьезно помочь продвижению бренда.
Например, Frankie Morello пару лет назад выпустил в Милане на подиум обнаженных мужчин. И о мужской коллекции сразу же написали все женские сайты!
В январе этого года Rick Owens показал в Париже свою мужскую коллекцию на моделях без нижнего белья - написали все, некоторые с цензурой изображений. В общем-то идею голых моделей продвинул на подиум еще режиссер Роберт Олтман в своем культовом фильме 1994 года Pret-a-Porter, но до недавних пор дело ограничивалось девушками.
- Расскажите про новые имена, которые вы планируете показать.
Например, в первый день будет презентация ZDDZ, брендаДарьи Сельяновой, это один из недавних наших дебютов. Даша позиционирует себя как лондонский дизайнер, но и одежда, кстати, соответствующая…
Еще из новых имен у нас будут Натали Лескова, которая стала хитом в прошлом году, когда русские молодые дизайнеры участвовали в выставке Super в Милане.
Дима Неу, победитель телепроекта «Подиум», в новой коллекции ищет точки соприкосновения между русским фольклором и японской традиционной одеждой.
Для взрослых интеллектуальных женщин, например, работает Ака Нанита, интересный грузинский дизайнер, которая дебютирует в этом сезоне в Москве. Более молодые покупатели явно заинтересуются коллекциями Люды Никишиной, Cap America и Saint-Tokyo. Будет второй показ креативного мужского бренда 075.
- Кстати, про мужские показы. Прочему в России, даже в Москве, мужчины до сих пор выглядят как-то принципиально немодно? То есть самый центр еще можно сравнить с европейскими, допустим, столицами, а дальше - все. Хотя, казалось бы, сейчас есть и выбор, и деньги.
Смотря о какой прослойке говорить. Если о массовом интересе к мужской моде, то вы, наверное, правы. Может быть, это связано с традициями, скорее советскими. На вкусы российских женщин в свое время отчасти повлияли глянцевые журналы, они сталиисточником визуальной информации.
Мужские журналы не сыграли такую роль - в силу, наверное, отсутствия интереса в обществе. Поэтому в мужской моде эффект, скорее, нишевый.
Если говорить об обеспеченных людях, то их выбор, как правило, ограничен стоимостью вещей: чем дороже, тем лучше. К моде это имеет мало отношения.
- А вот скажите, в фильме «Дьявол носит Прада», который в массовом восприятии до сих пор про моду ключевой, вы за кого? За Миранду Пристли, которая категорично отстаивает все принципы фэшн-индустрии, или за Андреа, которая выглядит черти как, зато говорит, что вы все здесь заняты не тем?
Я однозначно за Миранду. Но это кино только отчасти о моде, оно еще и о трудовых отношениях. И в этом плане позиция главреда заслуживает большего уважения, нежели позиция ассистента.
Сейчас забывают, что нужно просто хорошо работать, а задания надо выполнять строго. И если твой босс хочет, условно говоря, кофе с соевым молоком, то почему ты забыла об этом, когда его покупала? Если сказали - с соевым, то должно быть именно с соевым, и никаким другим.
- Видимо, вы очень суровый руководитель?
Понимаете, есть два варианта: принять эти правила и соответствовать им или не принять. И ты в эту схему либо укладываешься, либо нет, потому что любой офис - это не место для революций и не место выяснения отношений между низами и верхами.
- А мода в целом - это место для революций?
Мода с точки зрения творчества - да.
— Александр, кого вы считаете действительно большими именами в российской моде?
— Да я всех наших дизайнеров-участников считаю талантливыми. Не хотелось бы их ранжировать, да и Неделя моды — не соревнование. Есть исследования, у кого из дизайнеров более высокая узнаваемость в стране, там один лидер на все времена — (почти 100% во всех аудиториях и возрастах), есть еще Кира Пластинина и некоторые другие.
Если говорить о моде как бизнесе, лидеры могут оказаться другие, но мы не знаем этого наверняка — нет публичной отчетности.
— Любой дизайнер, у которого есть деньги, может прийти к вам на Неделю моды и показаться?
— К сожалению или к счастью, не каждый дизайнер, у которого есть деньги, может показываться. Но любой, кто показывается, должен располагать средствами: исключение — молодые дизайнеры.
Мы следим за тем, что происходит на рынке, сами кого-то приглашаем. Мы хотим показывать моду, открывать тех, кто вызывает интерес, а не тех, у кого есть деньги, скажем так.
И у нас бывают отказы тем, кто приходит к нам с деньгами, а мы смотрим коллекцию и понимаем, что вывести на наш подиум это очень сложно.
— Как формируются ваши предпочтения?
— Приоритет — это хорошая мода, качественный дизайн. Правда, всегда есть компромиссные варианты, поскольку не все дизайнеры работают стабильно в нашей стране.
Одна коллекция может быть очень сильная, следующая слабая, а третья — провальная. Это, к сожалению, случается даже с известными именами.
— Многие считают, что фэшн-бизнес в России скорее приятный лайфстайл, чем, собственно, бизнес, такое дорогое гламурное хобби. Насколько это оправдано?
— Это связано с тем, что наша мода находится в отрыве от производственных и торговых процессов. Поэтому появляется большое количество дизайнеров, которые существуют не за счет своей работы, а за счет каких-то иных источников финансирования.
Но такая проблема существует и в других странах: в этом сезоне в Нью-Йорке 350 показов за неделю, порядка четырех с половиной показов в час. И понятно, что из этих 350 показов 200 заслуживают внимания, а 150 — нет.
К ним не ходят байеры и пресса, к ним ходят друзья — и некоторые из таких дизайнеров занимаются модой, как вы говорите, для социализации. Просто у нас сейчас мода гипертрофировать все негативное, что происходит в России, а такое происходит в любой точке мира.
— Просто чужие недостатки обычно не компенсируют свои. А вот, допустим, я затеваю модный стартап, нахожу инвесторов, какой оборот в год будет считаться удачным?
— Вы знаете, тут трудно сказать. Стартап должен иметь хотя был полмиллиона евро годового оборота — по европейским меркам. В нашей стране планка, естественно, ниже: у нас при обороте €100-200 тыс. в год дизайнер может нормально себя чувствовать, особенно сейчас, и безбедно жить.
Сейчас экспорт выгоден, например. Продавая за $300 платье через международный сайт, вы уже выручаете не 10 тыс. руб., как было полгода назад, а 18 тыс.
— То есть раньше утекали мозги, а теперь дизайнеры?
— В этом сезоне, например, в Париж выехало самое большое количество русских дизайнеров за последние пять лет — представить новую коллекцию. Продать в Европе за €500 сейчас проще, чем в России за 30 тыс. руб.
Внутри России потребитель и был не готов, а сейчас еще есть этот перепад психологический, когда цены выросли, и вы не готовы покупать что-то в полтора-два раза дороже.
Сегодня как никогда нужно вкладываться в маркетинг, в развитие бренда, недостаточно только уметь хорошо рисовать и даже делать качественную одежду.
— Ну хорошо, допустим, я молодой российский дизайнер, который хочет покорить мир, — что мне нужно делать? Использовать какие-то общепонятные культурные коды? Продвигать лубок?
— Я искренне убежден: чтобы идентификация была более четкая, конечно, культурные коды использовать нужно. И от русских там, на Западе, этого ждут. Например, иногда ждут какого-то излишнего декора — потому что есть такое представление о стране. Хотя мне кажется, чтобы добиться сегодня успеха, профессионал должен быть оригинальным — никому не хочется покупать очередную копию…
Когда дизайнер пытается просто соответствовать мировым тенденциям, он, по сути, занимается редактированием известных образов. Конечно, он найдет какую-то аудиторию, у всего есть свой покупатель, но не сможет построить из этого ни большой бизнес, ни большое имя.
Успех так или иначе связан с использованием условной «русскости» в коллекции. Алена Ахмадулина развивает тему русских сказок, очень богатую визуально, уже многие годы.
Построила на «русскости» всю свою историю. обращался к теме русского балета, когда делал показы в Париже. Международный успех дома моды IRFE и напрямую связан с русской историей. Но при всем при этом нужно делать актуальную одежду, конечно.
— А насколько для успеха нужно делать что-то провокационное — и не только в смысле моды?
— Интересный вопрос. Все-таки мода — это не искусство в чистом виде. И вызвать резонанс, устроить скандал недостаточно для того, чтобы потом коллекцию продать. А продажи тут, конечно, первичны. Сделал платье, и ты должен его продать — пусть одному клиенту, одной звезде, но потребитель все равно должен быть.
Другое дело — показ. Определенный эпатаж во время показа может серьезно помочь продвижению бренда.
Например, Frankie Morello пару лет назад выпустил в Милане на подиум обнаженных мужчин. И о мужской коллекции сразу же написали все женские сайты!
В январе этого года Rick Owens показал в Париже свою мужскую коллекцию на моделях без нижнего белья — написали все, некоторые с цензурой изображений. В общем-то идею голых моделей продвинул на подиум еще режиссер в своем культовом фильме 1994 года Pret-a-Porter, но до недавних пор дело ограничивалось девушками.
— Расскажите про новые имена, которые вы планируете показать.
— Например, в первый день будет презентация ZDDZ, бренда , это один из недавних наших дебютов. Даша позиционирует себя как лондонский дизайнер, но и одежда, кстати, соответствующая…
Еще из новых имен у нас будут Натали Лескова, которая стала хитом в прошлом году, когда русские молодые дизайнеры участвовали в выставке Super в Милане.
Дима Неу, победитель телепроекта «Подиум», в новой коллекции ищет точки соприкосновения между русским фольклором и японской традиционной одеждой.
Для взрослых интеллектуальных женщин, например, работает Ака Нанита, интересный грузинский дизайнер, которая дебютирует в этом сезоне в Москве. Более молодые покупатели явно заинтересуются коллекциями Люды Никишиной, Cap America и Saint-Tokyo. Будет второй показ креативного мужского бренда 075.
— Кстати, про мужские показы. Прочему в России, даже в Москве, мужчины до сих пор выглядят как-то принципиально немодно? То есть самый центр еще можно сравнить с европейскими, допустим, столицами, а дальше — все. Хотя, казалось бы, сейчас есть и выбор, и деньги.
— Смотря о какой прослойке говорить. Если о массовом интересе к мужской моде, то вы, наверное, правы. Может быть, это связано с традициями, скорее советскими. На вкусы российских женщин в свое время отчасти повлияли глянцевые журналы, они стали источником визуальной информации.
Мужские журналы не сыграли такую роль — в силу, наверное, отсутствия интереса в обществе. Поэтому в мужской моде эффект, скорее, нишевый.
Если говорить об обеспеченных людях, то их выбор, как правило, ограничен стоимостью вещей: чем дороже, тем лучше. К моде это имеет мало отношения.
— А вот скажите, в фильме «Дьявол носит Прада», который в массовом восприятии до сих пор про моду ключевой, вы за кого? За Пристли, которая категорично отстаивает все принципы фэшн-индустрии, или за Андреа, которая выглядит черти как, зато говорит, что вы все здесь заняты не тем?
— Я однозначно за Миранду. Но это кино только отчасти о моде, оно еще и о трудовых отношениях. И в этом плане позиция главреда заслуживает большего уважения, нежели позиция ассистента.
Сейчас забывают, что нужно просто хорошо работать, а задания надо выполнять строго. И если твой босс хочет, условно говоря, кофе с соевым молоком, то почему ты забыла об этом, когда его покупала? Если сказали — с соевым, то должно быть именно с соевым, и никаким другим.
— Видимо, вы очень суровый руководитель.
— Понимаете, есть два варианта: принять эти правила и соответствовать им или не принять. И ты в эту схему либо укладываешься, либо нет, потому что любой офис — это не место для революций и не место выяснения отношений между низами и верхами.
— А мода в целом — это место для революций?
— Мода с точки зрения творчества — да.
Сразу по окончании RFW, ее генеральный продюсер Александр Шумский согласился пообщаться с корреспондентом сайта Вести.Ru и рассказал о сотрудничестве с Италией, коллекции Кастельбажака. И особом оотношении к благотворительности, а также к русской культуре и истории.
Александр, каждый, кому хоть раз довелось побывать на Russian Fashion Week, не говоря о тех, кто регулярно посещает показы, отмечают достойный Европы уровень организации всех мероприятий. Что помогает вам столь качественно проводить RFW?
Большой опыт. В качестве базы мы используем PR-агентство "Артефакт", при этом на неделе моды работает full-time целая группа профессионалов. За RFW стоят фонд "Русская мода", Министерство культуры РФ. У "Артефакта" большой опыт в проведении различных мероприятий, в том числе в части информационного обеспечения, и не только в моде. Например, "Артефакт" - официальный пресс-агент Московского международного кинофестиваля, а там задача по сложности превосходит Russian Fashion Week. В производстве недели моды, главное - формат, идеология. Мы изначально строили мероприятие по законам ведущих мировых недель моды, поэтому у нас нет проблем с самоидентификацией. Именно поэтому RFW быстро заняла свое место на международной карте моды, именно поэтому у Национальной палаты моды Италии не возникло сомнений, с кем сотрудничать в России, и мы уже работаем с итальянцами пять лет. Неделя моды – это устоявшаяся форма коммуникаций дизайнеров с профессиональной публикой и конечным потребителем, поэтому любые новые идеи здесь стоит запускать очень аккуратно. И хотя суть и наполнение недель моды сильно изменились за последние десять лет, форма осталась та же, и это стоит учитывать.
Вы столько лет живете модой, что вас, трудно удивить. И все же не могу не попросить отметить показы, запомнившиеся вам, привлекшие ваше внимание своей неординарностью.
В качестве продюсера RFW я должен держать свое мнение при себе. Если Оргкомитет RFW принимает чью-то заявку на участие, значит, мы считаем этого дизайнера перспективным. И в этом смысле я отношусь ровно ко всем участникам Russian Fashion Week. К сожалению, далеко не все российские дизайнеры демонстрируют стабильный уровень из сезона в сезон, поэтому бывают и слабые показы. Но на данном этапе развития так называемой "модной индустрии" это не так важно. Сейчас процесс зачастую важнее результата. Для недели моды такая ситуация не проблема, но для дизайнеров это означает, что им надо больше трудиться, чтобы изменить ее.
RFW открыл Вячеслав Зайцев и его коллекция "Русский Модерн. III Тысячелетие", посвященная Дягилевским сезонам. Следом состоялся показ работ француза - потомка крестоносцев, 13-ого маркиза Жан-Шарля де Кастельбажака, влюбленного в литературу Толстого и Достоевского. И . Это совпадение или вы запланировали особый акцент на историю и культуру России?
Российская неделя моды всегда делает акцент на истории и культуре России – каждый сезон. RFW – это площадка для российских дизайнеров прежде всего. Иностранцы у нас гости, а такие гости как Кастельбажак очень тщательно готовятся к своим шоу в России. Это неудивительно – наш рынок для них очень привлекателен. Кастельбажак, выпустив балалаечника перед показом, "купил" взыскательную московскую публику, это лишь доказывает его уровень профессионализма. Слава Зайцев – это, не побоюсь сказать, основа русской моды. С него все началось и благодаря ему все продолжается – достаточно вспомнить его Лабораторию Моды и конкурс им. Ламановой, которые выпустили огромное количество качественных модельеров. Слава и учит, и коллекции делает. Когда мы с ним обсуждали открытие Russian Fashion Week, Вячеслав Михайлович сам предложил сделать специальный показ, посвященный 100-летию Дягилевских сезонов. Получилось фантастическое fashion-шоу, но должен сказать, что Слава Зайцев в каждой своей коллекции делает акцент на историю и культуру России, что показал и его второй показ в рамках RFW - pret-a-porter de luxe.
Французская неделя моды сократилась до 3 дней, в Англии и вовсе некоторые показы коллекций состоялись в интернете. Насколько отразился кризис на Russian Fashion Week?
В этом сезоне мы сократили неделю моды с 8 до 7 дней, что пошло только на пользу. Из-за финансовых сложностей порядка десяти дизайнеров решили пропустить сезон. Надеюсь, в последующие сезоны они наверстают упущенное.
У меня создалось впечатление, что, несмотря на обилие прекрасных модельеров, создающих достойные коллекции, в Москве и в Питере по-прежнему гораздо больше бутиков, торгующих известными европейскими марками, чем российской одеждой. Будет ли меняться ситуация? Возможно, именно вам переломить ситуацию было бы легче.
Вы затрагиваете вопрос бизнеса наших уважаемых русских дизайнеров, а в бизнесе им никто не поможет кроме них самих. Взаимоотношения между дизайнером и магазином могут отрегулироваться только ими самими, возможно, при помощи коммерческого шоу-рума, но это одна цепочка. Организаторы RFW, журналисты и просто сочувствующие могут только создать благоприятные условия для бизнес-развития, но не смогут наладить эти связи за сами дома моды. Russian Fashion Week пропагандирует российскую моду и российских дизайнеров, с этой позиции мы уже сломали многие стереотипы и отношение к нашим модельером со стороны коммерческих структур, в том числе. Дальше все в руках модельеров и их менеджеров. Многие, кстати, активно используют преимущества, которые им дает RFW, и развиваются довольно активно. Пять лет назад мы приводили байеров к дизайнерам за ручку – сегодня дизайнеры сами должны использовать момент. И многие используют – в ЦУМе уже продается несколько российских марок, например.
Коллекции именитых дизайнеров по-прежнему безупречны, но недостижимы для среднего класса. И это, несмотря на то, что значительная часть их работ никогда не покупается. Вы не планируете начать работать с дизайнерами, готовыми разрабатывать доступную одежду?
- "Никогда не покупается" - это сильное заявление. Как раз у именитых все раскупается. Когда мы говорим о Russian Fashion Week, мы имеем в виду элиту российской моды, это не масс-маркет. Речь не о доступности, речь о дизайнерской одежде, которая по определению дорогая. И хотя многие участники RFW продают одежду в больших количествах, показ на подиуме отличается от коллекции в магазине. Для любого дизайнера – российского или итальянского – неделя моды – это возможность информационного прорыва. Это промо-мероприятие, нацеленное на клиентов и журналистов, что диктует определенные правила. При этом большинство моделей на подиуме могло бы продаваться в большом количестве, но это требует инвестиций, бизнес-планирования, с чем не у всех наших дизайнеров дела обстоят хорошо. Проблема не только в отсутствии денег, проблема и в образовании, и в том, что наши модельеры переходят из института прямо к собственному дому моды. На западе он бы поработал лет десять стилистом в разных домах моды, прежде чем открыть собственное дело. Думаю, в России самое большое количество именных "домов моды", во главе которых стоят молодые люди до 25-27 лет. Есть даже "артефакт" в виде Киры Пластининой, которая еще тинейджер. Отчасти и поэтому приходится брать словосочетание в кавычки "дом моды".
Какой совет вы можете дать начинающим дизайнерам одежды из регионов (если такие есть)? Как им попасть на Russian Fashion Week? Что надо сделать, чтобы вы обратили на них внимание?
Достаточно заполнить заявку на участие на сайте www.rfw.ru , или прислать е-mail на наш адрес с письмом и картинками. Мы просматриваем все, что поступает в адрес RFW.
В рамках RFW состоялась благотворительная акция "Красный нос и караоке со звездами" - собранные средства пошли на оплату высокотехнологичных операций детей. Насколько уместна благотворительность во время недели моды? Существует мнение, что благотворительность должна быть анонимной – вы с согласны с этим утверждением?
Не в этом случае. Неделя моды должна выполнять социальную функцию, потому что это мероприятие может достучаться до миллионов. Традиционно в мире недели моды связаны с анти-спидовыми программами. RFW тоже работала с подобным фондом раньше, но наше сотрудничество с "Линией Жизни" более предметное. Это адресная помощь конкретным детям, и я счастлив, если получается привлечь не только внимание к проблемам, но и собрать деньги на конкретную операцию – так, как это произошло в последний раз. Для нас такое сотрудничество с Фондом "Линия Жизни" не менее стратегическое, чем совместная работа с Национальной палатой моды Италии и Миланской неделей моды.
