Новогодние традиции с ёлкой, застольем и речами политического лидера хоть и считаются у нас привычными атрибутами праздника, но вовсе не являются глубоко историческими явлениями. Первая половина XX века - время, когда новогоднюю ёлку то разрешали, то запрещали, а сам праздник несколько раз менял свой статус и только в послевоенный период стал именно таким, каким мы все его знаем. Настоящий материал посвящен истории «борьбы» за новогодний праздник и ёлку как общероссийском (советском) контексте, так и в масштабе Вятской земли.
Царь запретил, а Ленин разрешил
Как известно, во время Первой мировой войны, в которую Россия вступила в 1914 г., в стране началась активная антинемецкая кампания. Весной 1915 г. Николай II утвердил «Особый комитет для объединения мероприятий по борьбе с германским засильем», ближе к зиме началась ликвидация немецких колоний в Поволжье, на Южной Украине и Кавказе, а также принудительное переселение колонистов в Сибирь. Плюс к этому можно отметить переименование Санкт-Петербурга в Петроград - явление сугубо символическое. Новый год тогда воспринимался тоже как нечто, привнесенное из Германии. В канун 1915 г. немецкие военнопленные в госпитале Саратова устроили праздник с традиционной ёлкой. Пресса назвала это «вопиющим фактом» , журналистов поддержали святейший Синод и император Николай II. Пойдя на поводу у общественного мнения, царь назвал традицию нового года «вражеской» и категорически запретил ей следовать.
Однако после прихода к власти большевиков в октябре 1917 г. запрет отменили. В Германии, как известно, в 1918 г. произошла революция и теперь эта страна стала нам ближайшим другом по коммунистическому интернациональному движению. Но, судя по всему, в среде самих большевиков единого мнения насчет нового года не было. Как всегда в их рядах нашлась радикально настроенная фракция, члены которой считали праздник «буржуазным предрассудком», «пережитком досоветского прошлого» и т. д. С другой стороны, есть свидетельства, что сам Ленин любил новогодние празднества. Взять, к примеру, знаменитые ленинские ёлки в Сокольниках, которые Владимир Ильич устраивал лично. Несмотря на некоторый идеологизм, писатель Александр Кононов все-таки вполне достоверно описал это событие в рассказе «Ёлка в Сокольниках». К тому же у праздника был интересный социальный подтекст. Новогоднюю ёлку дети видели впервые, ведь до революции для русских крестьян новый год с наряженной игрушками ёлкой был «барской забавой» и «иноземным новшеством».
Кстати, именно по пути на такую ёлку 6 января 1919 г. на советского лидера было совершено нападение. В тот день Ленин ехал из Кремля в Сокольники на первый новогодний детский праздник, но вдруг машину остановили налетчики известного московского бандита Якова Кошелькова. Буквально выбросили Ильича из машины, приставили револьвер к виску, пошарили по карманам, отняли деньги, документы, «браунинг». Вооруженные охранники Ленина и его личный шофер не сопротивлялись, чтобы не подвергать опасности жизнь вождя. Кошельков не узнал Ленина, о чем потом очень жалел: сказал подельникам, что, если бы взял Ленина в заложники, можно было потребовать в обмен на него выпустить на волю всю «Бутырку». Ленин, пережив стресс, сразу же взял новую машину и прибыл-таки к детям на ёлку. Шутил, водил хороводы, угощал конфетами, вручил каждому по подарку - по трубе и по барабану. В общем, вел себя как настоящий советский Дед Мороз.
1920-е: ГУБЛИТ и его «красные ёлки»
Однако после смерти В. И. Ленина в 1924 г. позиция правящей партии к новому году начало меняться. Он не был запрещен, но уже не являлся прежним веселым праздником со всеми необходимыми атрибутами. Как происходила трансформация отношения к Новому году в 20-е годы в Вятке? Наиболее ярко это можно увидеть на основе, сохранившихся в ГАКО, архивных документов фонда Гублита. Этот орган регламентировал мероприятия, которые происходили в области культуры и просвещения. Так, в 1925 г. среди документов много прошений и просьб разрешить проведение Нового года. К примеру, вот таких:
В большинстве документов того периода используется термин «Красная ёлка». Само празднование нового года в середине 1920-х гг. фактически превращалось в предельно регламентированное торжественное заседание, разбавленное докладами на актуальные социально-политические темы и художественной самодеятельностью. Конечно, главным мотивом, проходившим через все праздничные программы, была тема отказа от традиционных религиозных празднеств. Вот пример типичного расписания новогодних торжеств из 1925 г.: в 1 отделении - доклад «Нужна ли пролетариату религия?», во втором - концертные номера, игры и даже танцы.
Приведем еще один интересный пример, который позволит понять, как проходили новогодние ёлки в учебных заведениях Вятки. В 1924 г. Гублит разрешил постановку 11 января 1925 г. в одной из школ города детскую оперу «Сон старого года».
Сценарий оперы сохранился в фонде Гублита, это очень характерный для эпохи документ. В нем ярко видно противостояние старого и нового года, которое сопрягается с острой классовой борьбой, осуждением буржуазии, призывами вступать в МОПР и развивать сельское хозяйство. Главные действующие лица, помимо старого и нового годов: комсомольцы, красноармейцы, рабочие, мопровцы.
Поскольку документ обширный, мы публикуем только сканы начала и конца оперы, они дают четкое понимание того, какие в 20-е годы детские сказки ставились на новогоднем утреннике. Финальный монолог нового года настолько программный, что подошел бы скорее для ответственного партийного работника.
1927 год: Новый год как дерзкий большевик
В 1927 г. тональность риторики в отношении праздника нового года изменилась. Если открыть газету «Вятская правда» за январь 1927 г., то уже в первом номере можно найти несколько статей и фельетонов направленных против устоявшихся представлений о новом годе. Самая сильная по смыслу из них помещалась на первой полосе. Там повествовалось о том, что «рабочий класс имеет новое летоисчисление - октябрь 1917 г., свой действительно Новый Год, когда впервые тов. Ленин стал у кормила пролетарского государства» . Далее шло повествование о бесконечных проблемах капиталистического мира, внешнеполитических угрозах молодой большевистской стране и перспективах победы коммунизма во всем мире. На второй странице весьма забавный фельетон: новый год в образе всепроникающего большевика поочередно приходит к врагам СССР и выводит их на чистую воду. Приведем цитату:
«Новый год на приеме у госпожи эмиграции.
Старенькая, поседевшая эмиграция, с явными праздниками неврастении, нетерпеливо ждала его визита. Он вошел торопливо и без доклада:
- Ах, это вы? 1927-й? Ну, наконец-то, вы меня обрадуете новостями! Что там, на родине?
- О, там каждый день отмечается колоссальными достижениями. Пущен в ход Волховстрой. Начинаются сооружения на Днепрострое. Берутся всерьез за индустриализацию страну.
Госпожа эмиграция забилась в нервной лихорадке и томно попросила - «воды».
В изданных в 1927 г. «Материалах к антирелигиозной пропаганде в рождественские дни», говорилось: «Ребят обманывают, что подарки им принес Дед Мороз. Религиозность ребят начинается именно с ёлки. Господствующие эксплуататорские классы пользуются «милой» елочкой и «добрым» Дедом Морозом еще и для того, чтобы сделать из трудящихся послушных и терпеливых слуг капитала» . Таким образом, просуществовав с советской властью 10 лет, новый год и ёлка были запрещены. Желающие, конечно, праздновали, хотя если об этом узнавали власти, то, конечно, данный поступок расценивался как «несознательный».
1935 год: возвращение и победа ёлки
Как уже было указано выше, на рубеже 1926 – 1927 гг. новый год как праздник начал трансформироваться. В итоге все это привело к запрету новогоднего торжества на долгих 8 лет. Считается, что реабилитация праздника и его атрибутов (ёлки) началась с небольшой заметки в газете «Правда», опубликованной 28 декабря 1935 г. Речь шла об инициативе организовать к новому году детям хорошую ёлку. Подписал заметку второй секретарь ЦК компартии Украины Павел Постышев. Уже 30 декабря 1935 года в Харькове, где Постышев незадолго до этого работал первым секретарём обкома партии, прошёл первый в СССР новогодний бал-карнавал. В нём приняли участие около 1200 школьников. Инициатива Постышева была признана своевременной, и через 11 месяцев секретариат ВЦСПС постановил: «Поскольку празднование Нового года стало и есть всенародный праздник, и празднуется трудящимися, этот праздник нужно узаконить» .
Новогодние ёлки постепенно начали приживаться, и с течением времени отмечание нового года стало в СССР нормой. Ряд историков называют Постышева «человеком, который вернул народу ёлку». Тезис, безусловно, спорный. Инициатива со стороны Постышева действительно имела место быть. Но в целом возрождение новогодних елок и традиций необходимо рассматривать как составляющие общего курса политики «сталинского традиционализма» середины 1930-х гг. Первые советские новогодние ёлки имели довольно политизированный характер. Представления так или иначе затрагивали тему классовой борьбы, а дети приходили на них в костюмах красноармейцев или ударников труда. Воспевались также достижения героев-лётчиков, покорителей Арктики. Кстати, сам «отец» советского нового года Павел Постышев толком праздник отметить не успел: во второй половине 1930-х гг. при обострении внутрипартийной борьбы Постышев попал в опалу и в 1939 г. был расстрелян.
Павел Постышев
С 1937 г. новый год отмечается широко и помпезно. В Москве в ЦПКиО имени Горького и на Манежной площади установлены две самые большие ёлки. Первого января 1937 г. в Доме Союзов состоялся бал-карнавал отличников учебы. В том же 1937 г. из числа парашютистов агитэскадрилий стали формироваться отряды Дедов Морозов, чтобы забросить новогодние подарки в самые недоступные уголки страны. Данная акция, по мнению ее организаторов, наглядно пропагандировала возможности советской авиации и парашютистов-десантников. В прочие населенные пункты в канун 1938 г. выехали агитпоезда, агитавтомобили и аэросани, вылетели гражданские самолеты, отправились лыжники и даже спецкурьеры на оленьих упряжках. Но вне конкуренции была роскошная Ёлка в Доме Союзов, на которой сверкали в лучах прожекторов десять тысяч елочных украшений с рабоче-крестьянской и коммунистической символикой. К середине 1950-х гг. праздник нового года окончательно сформировался и оброс привычным количеством традиций, так что сейчас сложно представить жизнь населения стран бывшего СССР без него.
Никакой елки в Белом доме
В 1902 году незадолго до Рождества газета The Sun сообщила, что президент Теодор Рузвельт и его семья встретят Рождество в Белом доме, обменяются подарками, но не будут ставить рождественскую елку. Одни говорили, что это решение жены Рузвельта, которая стремилась к простоте и минимализму. Другие считали, что так президент хочет подать хороший пример своим гражданам. Ведь Теодор Рузвельт на своем президентском посту активно боролся не только за социальное равенство, но и за окружающую среду. Он был любителем природы и даже ездил в научную экспедицию в Бразилию.
Рождественские елки и раньше появлялись в Белом доме далеко не каждый год — например, президент Линкольн всегда обходился без елки, и никто не обращал на это особенного внимания. Но крестовый поход Рузвельта против рождественской традиции оброс легендами благодаря сыновьям президента. Восьмилетний Арчи и пятилетний Квентин никак не могли смириться с тем, что елки не будет, и поэтому протащили ее в Белый дом тайком. После праздника, 26 декабря, удивленный Рузвельт написал своему приятелю такое письмо :
Вчера утром в четверть седьмого дети, уже одетые, начали стучаться в нашу дверь — у нас над камином висели рождественские чулки, набитые подарками. Мы с женой встали, разожгли камин, закрыли окно и открыли дверь — приготовились поздравлять детей. Но сначала нас самих ждал сюрприз — оказывается, Арчи подговорил плотника, который работает в Белом доме, и они протащили в здание крохотную елку, поставили ее в уборной и нарядили. Арчи повесил на ее ветки подарки для каждого из нас, даже для собаки, кота и пони, на котором Арчи катается.
Рузвельт, хоть и был тронут такой заботой, пригласил в Белый дом своего знакомого специалиста по природным ресурсам Гиффорда Пинчота, чтобы он, как эксперт, рассказал мальчикам, почему не стоит рубить деревья. Но тот неожиданно встал на сторону детей: он сказал, что периодически ели все-таки нужно срубать, чтобы другим доставалось больше света и они лучше росли. Правда, президента это не убедило. Через год The Sun сообщила, что на Рождество дети Рузвельта поедут в гости к родственникам, которые наряжают у себя дома елку. А вот уже в 1906 году елку все-таки поставили. Кто переубедил президента — неизвестно, но 25 декабря, наутро после Рождества, газета The Washington Herald вышла с заголовком «Дети наполнили Белый дом весельем», а в тексте пояснялось, что на этот раз в здании стоит большая елка.
Елка и немцы-предатели
Если Рузвельт запрещал ставить елку только в Белом доме, то в России ее пытались запретить по всей стране. Первая попытка избавиться от рождественской традиции была предпринята еще до революции — во время Первой мировой войны. По всему миру тогда шел поиск народов-предателей, и в Российской империи началась довольно мощная антинемецкая кампания.
«Нам, русским, необходимо начинать систематическую борьбу, которая выразилась бы в том, что мы будем вытеснять и удалять одного за другим принявших русское подданство немцев, а в особенности тех из них, которые стоят во главе какого-либо общества или предприятия», — писал в 1916 году почвовед Митрофан Белавенец в брошюре «Немец во главе городских предприятий», входившей в серию «Борьба с немецким засильем». В это время в России проживало примерно 1 790 489 человек, которые называли своим родным языком немецкий — примерно 1,4% населения. Многие из них вели бизнес, и им пришлось срочно продавать фирмы или передавать их в управление русским партнерам. В 1914 году власти некоторых губерний запретили выпускать немецкоязычные газеты и говорить на немецком языке в общественных местах. 10 октября после молебна на Красной площади патриотически настроенная молодежь устроила в Москве погром: с криками «Долой немцев!» толпа врывалась в магазины, принадлежащие людям с немецкими фамилиями, била витрины и устраивала беспорядок.
Именно тогда новогоднюю елку объявили «вражеской немецкой затеей» и стали запрещать в некоторых учреждениях. «Петроградский училищный совет воспретил во всех церковных школах устраивать елки, т. к. обычай елок перенесен к нам от немцев», — писала в 1914 году газета «Московская копейка». Когда в 2015 году немецкие военнопленные в саратовском госпитале устроили новогодний праздник с традиционной елкой, в прессе это назвали «вопиющим фактом». В 1916 году Священный синод и вовсе установку елок по всей стране. Правда, на этот запрет мало кто обратил внимание: даже солдаты, которые воевали против Германии, ставили елки на позициях. «Прием, который мы встретили у наших героев, не поддается передаче, — писала одна из артисток Мариинского театра после посещения фронта. — Нам пришлось также присутствовать и принимать участие на позиционной рождественской елке».
Только тот, кто друг попов, елку праздновать готов
Вопреки расхожему мнению, после революции елки не запрещали — наоборот, Владимир Ильич Ленин их очень любил. Тем более что немецкий пролетариат по определению не мог быть врагом советской власти. Правда, многие соратники Ленина пытались объявить елку «буржуазным предрассудком», но спорить с вождем не могли, а он лично устраивал детские елки в Сокольниках. В 1919 году, когда он ехал на праздник, на его машину напали бандиты — не узнав Ленина, они его ограбили. Но даже несмотря на это он доехал до елки и как ни в чем не бывало водил на ней хороводы с детьми.
Уже после смерти Ленина, в 1927 году, в Советском Союзе начали бороться с елками в рамках антирелигиозной кампании. «Рождественская елка — это фетиш. Выбросив иконы за окно, мы прячем бога за елку. С этим позорным явлением необходимо кончать. Конечно, нет и не должно быть места ни елке, ни рождественским подаркам», — писал журнал «Безбожник у станка» в заметке «Прочность рассудка».
Украшение елки в это время было преступлением, и по улицам ходили дежурные, которые заглядывали в окна — нет ли там наряженного дерева. В школах проводили «антирождественские вечера», на которых высмеивали церковь и ее служителей. Постепенно к антирелигиозной кампании присоединились и защитники леса. В 1931 году в ленинградском детском журнале «Чиж» напечатали стихотворение Александра Введенского:
Не позволим мы рубить
Молодую елку,
Не дадим леса губить,
Вырубать без толку.
Только тот, кто друг попов,
Елку праздновать готов!
Мы с тобой — враги попам,
Рождества не надо нам.Некоторые, однако, продолжали украшать елку к Рождеству, иногда даже воспитатели в детских садах осмеливались последовать дореволюционной традиции и устроить праздник для детей, но в таких случаях, как вспоминает писательница Ирина Токмакова, окна приходилось занавешивать пледами, чтобы никто не увидел.
Однажды в 1935 году в Москву приехала украинская делегация, и Сталин показывал гостям город. В автомобиле также был один из видных партийных деятелей Павел Постышев. По дороге он завел речь о возобновлении традиции: «Товарищ Сталин, вот была бы хорошая традиция и народу понравилась, а детям особенно принесла бы радость — рождественская елка, — обратился он к вождю. — Мы это сейчас обсуждаем. А не вернуть ли детям елку?». И Сталин его поддержал: «Возьмите на себя инициативу, выступите в печати с предложением вернуть детям елку, а мы вас поддержим».
28 декабря 1935 года в газете «Правда» вышла заметка от имени Постышева под названием «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!»:
В дореволюционное время буржуазия и чиновники буржуазии всегда устраивали на Новый год своим детям елку. Дети рабочих с завистью через окно посматривали на сверкающую разноцветными огнями елку и веселящихся вокруг нее детей богатеев.
Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как «левые» загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею. Следует этому неправильному осуждению елки положить конец. В школах, детских домах, дворцах пионеров, детских клубах, кино и театрах — везде должна быть елка! Не должно быть ни одного колхоза, где бы правление вместе с комсомольцами не устроило бы накануне Нового года елку для своих ребятишек
После этого в СМИ началась мощная кампания уже за возвращение елки, только теперь о Рождестве не упоминали — елка стала не рождественской, а новогодней. О том, что традиция когда-то была как-то связана с религией, старались не упоминать.
29 декабря газета «Правда» сообщила, что в парке «Сокольники» поставят большую елку, украшенную гирляндами и фонариками, а 30 декабря в газете появилась фотография огромной елки в «Детском мире». А уже в следующем году при Наркомпросе создали специальный Комитет по игрушке , который занимался подготовкой к Новому году, а в журнале «Мурзилка» напечатали новогодний рассказ о том, как Мурзилка изобретает прессованную елку для полярников на Северном полюсе.
Правда, Павел Постышев — человек, спасший новогоднюю традицию — в конце 30-х годов оказался троцкистом и вредителем, и 26 февраля 1939 года его расстреляли в Бутырской тюрьме. Но снова отменять елку никто не стал, и с тех пор каждый год елки наряжали по всей стране.
Политические переломы всегда сопровождаются борьбой «за умы» народа. Ожесточается критика прежнего строя, и зачастую, для того, чтобы очернить прошлый строй, изменяются исторические факты. На самом деле, историю в такие моменты не так сложно изменить, достаточно навыдергивать выдержек из статей, перетасовать их так, как выгодно, и вот вам - новая история.
Возьмем, например, историю новогодней ёлки. Очень часто сейчас приходится слышать, что, якобы Ленин и большевики, когда пришли к власти, ёлки запретили, как буржуазный предрассудок. Так ли это? Давайте копнем поглубже в историю новогодней ёлки в России. А история началась 20 декабря 1699 года, когда Петр I издал указ о праздновании Нового года 1 января 1700 года от Рождества Христова. С тех пор Россия празднует Новый год по-европейски.
Царь повелел украсить дома сосновыми, еловыми и можжевеловыми ветвями - по образцам, выставленным в Гостином дворе. Было приказано веселиться, поздравлять друг друга с Новым годом. На Красной площади устраивали фейерверки, по дворам стреляли из пушек, пускали ракеты, с 1 по 7 января жгли по ночам костры из дров, хвороста, соломы и смолы.
Первую большую новогоднюю ёлку в Санкт-Петербурге устроили в сороковые годы XIX века петербургские немцы. Идея очень понравилась столичному высшему свету - и с необыкновенной быстротой распространилась по всей стране. Но даже среди представителей правящих классов по «ёлочному вопросу» единства не было: многие помещики, например, к «немецкой затее» относились с неприязнью.
Для бедных пролетарских и крестьянских детей счастьем было попасть на благотворительную ёлку, которую устраивал какой-нибудь сердобольный купец. В большинстве же случаев им приходилось довольствоваться подглядыванием в окна богатых домов и созерцанием ёлок, наряженных к Рождеству состоятельными людьми. Помните трогательный рассказ Достоевского «Мальчик у Христа на ёлке»?
Представители передовой русской интеллигенции, многие из которых были выходцами из высших слоёв общества, осознавали несправедливость такого положения и, в меру сил, стремились его исправить, даже при царизме. Известно, например, что на новый 1901 год Максим Горький устроил елку с электрической гирляндой для полутора тысяч детей нижегородской бедноты.
Началась Первая мировая война и началось морально-психологическое противостояние Германии. Зимой 1914 - 1915 годов ёлка была объявлена «вражеской немецкой затеей». В 1916 г. Священный Синод запретил Рождественскую ёлку. Обратите внимание - к запрету ёлки большевики отношения не имели!
В действительности в первые годы Советской власти никакой войны с ёлками не было и в помине. 31 декабря 1917 года во всех районах Петрограда были организованы «пролетарские ёлки» для детей рабочих. В 1919 году Ленин посетил ёлку в школе-интернате для детей в московском районе Сокольники. Заранее зная о готовящемся вечере, Владимир Ильич распорядился «отписать для школы яблок и конфет». Об этом и рассказ хороший есть. 7 января 1924 года уже смертельно больной Ленин, безвыездно живущий в Горках, организовал ёлку для детей совхоза и санатория.
После смерти Ленина многое изменилось в руководстве страной. Перегибы коснулись не только промышленности и сельского хозяйства, но и духовной сферы. Символ нового года стал жертвой морально-психологической борьбы, на сей раз - против религии. Увы, отнюдь не всем, кто в Советском Союзе в конце двадцатых - начале тридцатых годов занимался антирелигиозной работой, хватало необходимых для этой работы таланта и такта, - вот и появлялись в советских средствах массовой информации «письма трудящихся», в которых осуждалась и ёлка, и мишура для ее украшения.Кроме того, усиленная пропаганда шла за сохранение лесов от вырубки. Иногда упоминается циркуляр Наркомзема РСФСР от 11 декабря 1928 г. решительно запрещающий гражданам РСФСР рубить ели (правда, никаких цитат из этого циркуляра обычно не приводится). Известно, что ни в сборнике «ВКП(б) в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК», ни в сборнике «КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК» не удается найти следы решений о запрете ёлки. Но термин «сталинские ёлочные репрессии» все же был введен в обиход в начале 90-х, так называемыми «демократами первой волны», пытавшимися всеми возможными способами очернить социалистический строй.
Почти во всех «исторических» заметках упомянуто, что Сталин в 1935 г. вновь разрешил ставить ёлки. Причем причиной такого поворота якобы стала статья Постышева «Давайте организуем к Новому году детям хорошую елку!» в газете «Правда». В статье писали о новогодней ёлке: «Почему у нас школы, детские дома, ясли, детские клубы, дворцы пионеров лишают этого прекрасного удовольствия ребятишек трудящихся Советской страны? Какие-то, не иначе как «левые» загибщики ославили это детское развлечение как буржуазную затею.» То есть, ни о каком предварительном законодательном запрете ёлок не было речи. Виноваты были «левые загибщики», были решения местных органов власти о прекращении продажи елок, елочных игрушек и т.д. Трудно представить, что постановления ЦК ВКП(б) и циркуляры Народного комиссариата земледелия крупнейшей советской республики можно было отменить посредством таких вот газетных заметок.
И все же к газете «Правда» прислушивались. Там не могло быть опубликовано то, что не одобрено ЦК. Так или иначе, и местные власти, и выслуживающиеся перед партийным аппаратом чиновники прекратили осуждать установку и украшение ёлок. Сейчас без сияющей огнями ёлки невозможно представить Новый Год.
С Новым 2014 годом! Пусть наступающий год будет мирным!
1700
Царь-елка
Обычай ставить елку на Новый год мы позаимствовали в Западной Европе. Этот факт считается хрестоматийной истиной. Но вот с автором традиции все не так просто.
Есть исторический стереотип: Петр I, вводя новое летосчисление, из-за которого 1 января наступил не 7208, а 1700 год, заодно решил достойно отпраздновать реформу.
Самый цитируемый под Новый год исторический документ - петровский указ: "По большим и проезжим улицам знатным людям и у домов нарочитых духовного и мирского чина перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых и можжевеловых, а людям скудным каждому хотя по древцу или ветке на вороты или над храминою своею поставь".
Все так, но новогодних елок в нашем понимании веселый царь устраивать не повелевал. Да и германской рождественской традиции его "некоторые украшения от древ" не в полной мере соответствовали. К тому же народ привык в ночь с 31 декабря на 1 января отмечать вечер Василия Кесарийского. Другие названия: "щедруха" (гуляли как на Масленицу, появился даже термин: "кесарийский" поросенок, которого зажаривали целиком), Васильев вечер.
Можно предположить, что полноценные рождественские елки, украшенные сладостями и игрушками, в нашей столице в то время все-таки стояли. Но скорее всего - лишь в домах проживающих в Москве иностранцев, прежде всего немцев-лютеран, которые сохранили на чужбине свои обычаи.
С 1704 года новогодние торжества Петр I перенес в Петербург. Там и гуляли по-царски, причем явка на новогодние балы-маскарады вельмож была обязательной.
После смерти Петра обычай стал умирать. Каких-то особых гонений против елок не было. Проблема заключалась в том, что петровская затея не слишком-то прижилась в народе. В период петровского правления это была чисто городская забава. Селу вообще забыли разъяснить, для какой надобности надо вешать яблоки и пряники на елки.
К тому же не вся страна сразу перешла на петровский календарь. Народ исстари на Руси встречал наступление нового года 1 марта. И так продолжалось до конца XV века. В 1492 году Русская православная церковь приняла решение о переносе новолетия на 1 сентября.
Мягко говоря, успели привыкнуть. А устои всегда ломаются с трудом.
Например, в Архангельской губернии до сих пор Новый год отмечают трижды. Первые два (по новому и старому стилю) - со всей страной, а 14 сентября отмечают еще и Поморский новый год.
К тому же еловыми ветками на Руси часто устилали путь, по которому несли покойника на погост. Потому елка как-то не слишком ассоциировалась у крестьян с весельем и праздником.
Наконец, у православной церкви не было большого желания продвигать в народные массы лютеранский обычай. Пожалуй, наиболее стойко хранили петровские заветы лишь те, кого сейчас бы назвали рестораторами. Крыши многих кабаков на Руси украшались елками. Кстати, после новогодних праздников ели вообще с них не снимали. Само выражение "идти под елку" в те времена означал поход в питейное заведение.
1819
Второе пришествие
Второй "поход" новогодней елки на Россию опять был предпринят из Германии. Но на этот раз - более успешный. В 1817 году великий князь Николай Павлович женился на прусской принцессе Шарлотте, крещеной в православии под именем Александра. Принцесса убедила двор принять обычай украшать новогодний стол букетиками из еловых веток.
В 1819 году Николай Павлович по настоянию супруги впервые поставил в Аничковом дворце солидных размеров новогоднюю елку. В 1825 году в Петербурге впервые установили публичную елку.
В те времена игрушек еще не было, елку украшали фруктами и конфетами.
"Под елочку", которую в столице устанавливали 24 декабря, в сочельник, устраивали и царский банкет. В архивах сохранилось меню: супы, пирожки, говядина с приправой, жаркое с салатом, соленые огурцы (император их просто обожал), холодец по-шведски, крольчатина по-уэльски, норвежская треска, минога по-аббатски, мороженое.
В деревнях елка по-прежнему не приживалась. А вот города новая мода просто захватила, начался елочный ажиотаж: из Европы выписывали дорогие елочные украшения, в богатых домах устраивали детские новогодние утренники. "Елкой" стали называть уже не кабаки, а рождественский праздник для детей с раздачей подарков.
При Александре III было положено начало новой традиции: члены императорской фамилии выступали на новогодних "корпоративах". Как правило, император с великими князьями ехал в манеж кирасирского полка на елку для нижних чинов собственного Его Величества конвоя, сводно-гвардейского батальона и дворцовой полиции. Фантастическая деталь: на следующий день елка повторялась для чинов, бывших накануне в карауле. Согласитесь, какая-то просто нереальная забота о подданных.
1915
Елка - враг государства
Так продолжалось до Первой мировой войны, в которую Россия вступила в 1914-м. В стране началась активная антинемецкая кампания. Весной 1915 года Николай II утвердил "Особый комитет для объединения мероприятий по борьбе с германским засильем", ближе к зиме началась ликвидация немецких колоний в Поволжье, на Южной Украине и Кавказе, а также принудительное переселение колонистов в Сибирь.
В канун 1915 года немецкие военнопленные в госпитале Саратова устроили праздник с традиционной елкой. Пресса назвала это "вопиющим фактом", журналистов поддер жали святейший Синод и император Николай II. Традицию царь назвали "вражеской" и категорически запретил ей следовать.
Вообще-то в этом запрете было что-то параноидальное. Ладно, если бы только вражеские солдаты веселились под елкой. Но ведь наши-то - тоже!
Вот записи из дневника Николая II: "Поехал в военный госпиталь на елку больным", "в новой комнате Аликс была наша собственная елка с массой прекрасных взаимных подарков...".
Или вот распорядок дня Николая II 31 декабря 1913 года. В 15 часов царь поехал в военный госпиталь и в лазарет Гусарского полка на елку... В 23 часа 30 мин. поехали в полковую церковь на новогодний молебен.
Ну и при чем тут "вражеская традиция"?! В принципе при таком раскладе царь и себя обязан был объявить врагом русского народа.
1919
Дед Мороз
без "браунинга"
После революции запрет отменили. Германский пролетариат, даже находящийся под чуждым революции церковным влиянием, по определению не мог считаться врагом советской власти. А самое главное, Ленин любил елку.
Впрочем, поползновения на традицию были и в те времена. Еще при жизни вождя многие его соратники, видные партийцы, пытались объявить рождественское дерево "буржуазным предрассудком". Но сделать с этим религиозным пережитком ничего не могли. Как запретить "предрассудок", если сам вождь лично устраивал для детей елку в Сокольниках?
При этом порой проявлял чудеса героизма. 6 января 1919 года, когда он ехал из Кремля в Сокольники на первый новогодний детский праздник, машину остановили налетчики известного московского бандита Якова Кошелькова. Буквально выбросили Ильича из машины, приставили револьвер к виску, пошарили по карманам, отняли деньги, документы, "браунинг" (вооруженные охранник Ленина и его личный шофер не сопротивлялись, чтобы не подвергать опасности жизнь вождя). Кошельков не узнал Ленина, о чем потом очень жалел: сказал подельникам, что, если бы взял Ленина в заложники, можно было потребовать в обмен на него выпустить на волю всю "Бутырку". Ну и деньгами выкуп солидный.
Впрочем, жалел он не очень долго, чекисты за несколько месяцев нашли и перебили всех налетчиков. "Браунинг" Ильичу, кстати, вернули. Но дело, конечно, не в этом. Ленин, пережив стресс, сразу же взял новую машину и прибыл-таки к детям на елку. Шутил, водил хороводы, угощал конфетами, вручил каждому по подарку - по трубе и по барабану. Ну, настоящий Дед Мороз.
Даже в новогоднюю ночь 1924 года, когда Ильич был смертельно болен и жить ему оставалось три недели, Н. К. Крупская устроила традиционную елку. Но после смерти вождя с елкой расправились. Наши прадеды слышали такие стихи:
Только тот, кто друг попов,
Елку праздновать готов.
Мы с тобой враги попам,
Рождества не надо нам!
С 1926 года украшение елки уже считалось преступлением: ЦК ВКП(б) назвал обычай устанавливать так называемую рождественскую ель антисоветским. В 1927 году на XV съезде партии Сталин заявил об ослаблении антирелигиозной работы среди населения. Началась антирелигиозная кампания. Партконференция 1929 года отменила "христианское" воскресение: страна перешла на "шестидневку", запрещено празднование Рождества.
Странно, что никому не пришло в голову, что подобные формулировки фактически объявляли Ленина злостным антисоветчиком, мракобесом и просто преступником.
1935
Привыкли руки к топорам
С чего это всего через восемь лет власть вдруг кардинально изменила отношение к елке - загадка. Считается, что реабилитация елки началась с небольшой заметки в газете "Правда", опубликованной 28 декабря 1935 года. Речь шла об инициативе организовать к Новому году детям хорошую елку. Подписал заметку второй секретарь ЦК компартии Украины Постышев.
Неожиданно для всех Сталин согласился.
И хотя в "Правде" не бывало несогласованных инициатив, чиновники не торопились организовывать елки. Даже когда их разрешили, многие встретили Новый 1936 год без лесной красавицы. На всякий пожарный: кто-то воспринял предложение в качестве провокации. Остальные благоразумно решили, что прежде чем нарубить дров - в смысле: рубить елки, - разумнее сначала проследить за судьбой как инициатора елочной реабилитации, так и за самой инициативой.
Судьбы сложились по-разному. У елки - хорошо, у Постышева - не очень. В конце 30-х его перевели с Украины на пост 1-го секретаря Куйбышевского обкома партии. Прибыв в область, он организовал беспрецедентную кампанию арестов. Лично "разоблачил" большое количество врагов партии и народа, отправив в лагеря или на расстрел тысячи людей. Затем сам был арестован. 26 февраля 1939 года военной коллегией Верховного суда СССР приговорен к смертной казни и в этот же день расстрелян. В 1955-м реабилитирован.
Некоторые историки называют Постышева "человеком, который вернул народу елку". Тезис не бесспорный.
Никита Хрущев в своих мемуарах уточнит, что Постышев, прежде чем писать заметку в "Правду", обратился с идеей лично к Сталину. Тот отреагировал несколько нехарактерно, а потому - загадочно. Хрущев пишет, что вождь, почти не раздумывая, ответил Постышеву: "Возьмите на себя инициативу, а мы поддержим".
Что наводит на размышления. Во-первых, в партийной иерархии Постышев был, мягко говоря, не слишком значительной фигурой. Во-вторых, знаковые идеологические решения Сталин никогда не принимал с наскока. Решение, скорее всего, было тщательно продумано и подготовлено. И вряд ли кем-то еще, кроме самого вождя.
1937
Звезда и шампанское
Постышев еще был жив, когда по стране начали зажигаться новогодние елки. Первая - в 1937-м в Москве, в Колонном зале Дома союзов. Вместо золотой Вифлеемской звезды появилась новая - красная. Образ Деда Мороза в длинной шубе, высокой круглой шапке и с посохом в руке исполнял известный в те годы конферансье Михаил Гаркави. С его именем, кстати, связана и традиция отмечать праздник шампанским. Дебют "Советского шампанского" состоялся 1 января 1937 года, когда в Кремле на праздничном приеме стахановцев Гаркави под бой курантов впервые осушил бокал игристого. Шампанское, заметим, у нас только-только стали выпускать. В 1937-м разлили первые 300 тысяч бутылок. Досталось на Новый год далеко не всем.
Сначала елки украшали по старинке конфетами и фруктами. Потом игрушки стали отражать эпоху. Пионеры с горнами, лики членов Политбюро. Во время войны - пистолеты, десантники, собаки-санитары, Дед Мороз с автоматом. Им на смену пришли игрушечные автомобили, дирижабли с надписью "СССР", снежинки с серпом и молотом. При Хрущеве появились игрушечные трактора, початки кукурузы, хоккеисты. Затем - космонавты, спутники, персонажи русских сказок.
Снегурочка появилась в начале 1950-х. Образ внучки Деда Мороза придумали лауреаты Сталинских премий Лев Кассиль и Сергей Михалков. С этого момента отечественная новогодняя традиция может считаться завершенной. Каких-то принципиальных изменений в праздновании Нового года с тех пор не замечено. Ну разве что вместо звезды все чаще используют разнообразные политически нейтральные пикообразные верхушки. В основном китайского дизайна и изготовления.
Последние десятилетия трудно представить себе Новый год без зеленой хвойной красавицы — ели, сосны или даже пихты. Но любопытно, что за 316 лет празднования Нового года в России лишь в последние 80 из них мы к каждому 1 января без перерыва наряжаем елки.
Если наши предки россияне и украшали дома и церкви растениями, то кроме цветов это были березовые ветви по некоторым православным праздникам. Ель пришла к нам лишь в 1700 году. Именно в этом году указом Петра I от 20 декабря 7208 года от сотворения мира Новый год объявлялся 1 января, хотя и по юлианскому календарю. Кроме всего прочего в указе было написано: «А в знак того доброго начинания и нового столетнего века, в царствующем граде Москве после должного благодарения к Богу и молебного пения в церкви, и кому случится и в дому своем, по большим и проезжим знатным улицам, знатным людям, и у домов нарочитых духовного и мирского чину, перед вороты учинить некоторые украшения от древ и ветвей сосновых, елевых и можжевеловых…и чтоб то поспело ныне будущего генваря к 1 числу сего года, а стоять тому украшению генваря по 7 день того ж 1700 года». Так ель укрепилась в России с Нового года по Рождество по старому стилю.
Новый обычай украшения новогодней ели просуществовал лишь четверть века. После смерти Петра елку… нет, не запретили, а просто забыли. Нет царя - нет указа!
Лишь спустя 115 лет в 1840 году в Петербурге на Рождество по григорианскому календарю группа иноземных купцов из протестантских стран, с согласия властей, устроила праздник с наряженной елкой. Идея возымела моментальный успех и уже к середине 19 века стала популярной во всех приличных домах. Так елка из новогодней — превратилась в рождественскую.
Традиция просуществовала 76 лет. На беду грянула Первая мировая война. Как вы помните, главным противником России в ней выступила Германия. В 1914 году для раненых пленных немцев в Саратове местные благотворительные организации нарядили рождественскую елку. Тогдашние ура-патриотические газеты подняли по этому поводу ужасный шум, припомнив, кстати, что елка дважды приходила к нам из Германии. В это трудно поверить, но первым инициатором запрета елки выступил… Священный синод русской православной церкви. И в новом 1916 году рождественские ели не ставили.
И хотя изначально праздник у елки считался у большевиков буржуазным, 31 декабря 1917 года во всех районах Петрограда были организованы «пролетарские елки» для детей рабочих. Легенды утверждают, что этот праздник нравился самому Ленину. Так это или не так гадать не будем. Но доподлинно известно, что в 1919 году Ленин посетил елку в школе-интернате для детей в московском районе Сокольники и даже распорядился «отписать
для школы яблок и конфет». 7 января 1924 года уже смертельно больной Ленин, безвыездно живущий в Горках, организовал елку для детей совхоза и санатория. Обратите внимание, что Владимир Ильич, сам ярый безбожник, устраивал детские праздники именно в день Рождества Христова по юлианскому календарю. Вот такой парадокс.
Ленин умер и буквально в течение двух лет елка и Дед Мороз, называемый коммунистами Рождественским дедом, подверглись не только критике, но и реальным запретам. Окончательная точка в этом вопросе была поставлена в 1928 году, когда Рождество и Новый год в 1929 советским правительством были объявлены рабочими днями. Любые празднования «поповских обычаев» запрещались. В декабре и январе специальные патрули из добровольцев ходили по улицам и заглядывали в окна, проверяя исполнение правительственного указа. Новогодняя ёлка перешла на нелегальное положение. Те, кто не хотел лишать своих детей праздника, делали это теперь тайно.
Елка вышла из подполья в самом конце 1935 года, когда в газете «Правда» была опубликована эпохальная заметка Павла Постышева «Давайте организуем детям хорошую елку». Статья вышла 28 декабря — за три дня до праздника! То, что напечатано в главной газете страны, не могло появиться там без одобрения Сталина.
История с Петром I повторилась и 1 января в Кремле была устроена главная елка страны для детей. Но теперь уже рождественская елка вновь стала новогодней. Вскоре великий конъюнктурный поэт Сергей Михалков откликнулся на решение властей:
«Новый год! Над мирным краем
Бьют часы двенадцать раз…
Новый год в Кремле встречая,
Сталин думает о нас.
Он желает нам удачи
И здоровья в Новый год,
Чтоб сильнее и богаче
Становился наш народ!».
А ведь всего десятилетие до этого стихотворения другой, но неизвестный поэт написал «Песню пионеров», в которой были такие слова, обращенные к Деду Морозу:
— Мы все божеское вон
Гоним неустанно,
Нам милей, чем праздный звон,
