Паустовский Константин
Константин Паустовский
Заячьи лапы
К ветеринару в наше село пришел с Урженского озера Ваня Малявин и принес завернутого в рваную ватную куртку маленького теплого зайца. Заяц плакал и часто моргал красными от слез глазами...
Ты что, одурел? - крикнул ветеринар. - Скоро будешь ко мне мышей таскать, оголец!
Проворный и быстрый, ползающий с ловкостью и спрятавшийся в природе с легкостью, он внезапно появился перед путешественниками, поразив их и заставляя их чувствовать беспокойство. Ему нравилась свежесть фонтанов и источников, тень леса, как и пастухи и их стада.
Он танцевал и играл на флейте, называл сиринкс, особенно на закате. Название флейты было таким же, как нимфа, которая превратилась в тростник - или тростник - чтобы избежать постоянных притеснений Пана. В разгар сахарного тростника он, чтобы удовлетворить свое желание, сделал свою знаменитую флейту тростниками, которые были там.
А вы не лайтесь, это заяц особенный, - хриплым шепотом сказал Ваня. Его дед прислал, велел лечить.
От чего лечить-то?
Лапы у него пожженные.
Ветеринар повернул Ваню лицом к двери, толкнул в спину и прикрикнул вслед:
Валяй, валяй! Не умею я их лечить. Зажарь его с луком - деду будет закуска.
Ваня ничего не ответил. Он вышел в сени, заморгал глазами, потянул носом и уткнулся в бревенчатую стену. По стене потекли слезы. Заяц тихо дрожал под засаленной курткой.
Его сексуальная активность была великой, всегда неудовлетворенной. Поэтому он так же осадил обоих нимф и юношей. Легенда вокруг Пан говорит, что этот сексуальный аппетит, когда он не мог быть удовлетворен кем-то, был насыщен одиноким. Среди ее любимых были богиня Селена, которой она предложила стадо белых волов, и Эхо, нимфу. У него также были атрибуты, помимо сиринкса, посох пастуха, крона сосны или ветка этого дерева в руке.
Аркадия, горная область Пелопоннеса, всегда считалась ее родиной и землей, где она блуждала, будучи довольно почитаемой. Он был таким же жизнерадостным и игривым, как он был раздражительным и тревожным, демонстрируя свою худшую сторону, особенно тем, кто беспокоил его дневной сон в жару. Было сказано, что было страшно, когда он дул в своей раковине. Это вызвало «панику», выражение, которое происходит от его имени и этой тенденции испугать людей.
Ты чего, малый? - спросила Ваню жалостливая бабка Анисья; она привела к ветеринару свою единственную козу.- Чего вы, сердешные, вдвоем слезы льете? Ай случилось что?
Пожженный он, дедушкин заяц, - сказал тихо Ваня. - На лесном пожаре лапы себе пожег, бегать не может. Вот-вот, гляди, умреть.
Не умреть, малый, - прошамкала Анисья. -- Скажи дедушке своему, ежели большая у него охота зайца выходить, пущай несет его в город к Карлу Петровичу.
Было сказано, что в этой решающей разведке между афинянами и персами эти последние были побеждены пугающим Пан. Зевс также рассчитывал на свои услуги в столкновениях с Кроном и Титанами, потому что скорлупа Пана их испугала. По мнению некоторых мифологов, в длительном отсутствии героя Пенелопа предал его несколькими любовниками, одним из которых является Антинус.
Улисс, по его возвращении, зная об этой неверности, отправил Пенелопу в дом Икария, откуда он отправился в другое место, Мантиней, где познакомился с Гермесом. Другие версии говорят, что Пан является сыном всех любовников Пенелопы в отсутствие Улисса, который снова ушел, узнав о неверностях женщины.
Ваня вытер слезы и пошел лесами домой, на Урженское озеро. Он не шел, а бежал босиком по горячей песчаной дороге. Недавний лесной пожар прошел стороной на север около самого озера. Пахло гарью и сухой гвоздикой. Она большими островами росла на полянах.
Заяц стонал.
Ваня нашел по дороге пушистые, покрытые серебряными мягкими волосами листья, вырвал их, положил под сосенку и развернул зайца. Заяц посмотрел на листья, уткнулся в них головой и затих.
Пан был в Риме идентифицирован как Фавн или, также, как Сильванус, бог леса. Это была римская легенда, что во времена императора Тиберия пилот корабля услышал голос, который сказал, что «великий бог Пан умер!» В то же время он приказал ему распространить это послание; сделав это, тогда природа начнет стонать.
Использование: охота, охрана и компания. Доказательство работы: для чемпионата, независимо. Важно: официальный стандарт является оригинальным на португальском языке. Чертежи и комментарии были сделаны только для создания объекта. Пауло Хосе Рамос де Азеведо Чинотех Техник.
Ты чего, серый? - тихо спросил Ваня. - Ты бы поел.
Заяц молчал.
Заяц повел рваным ухом и закрыл глаза.
Ваня взял его на руки и побежал напрямик через лес - надо было поскорее дать зайцу напиться из озера.
Неслыханная жара стояла в то лето над лесами. Утром наплывали вереницы белых облаков. В полдень облака стремительно рвались вверх, к зениту, и на глазах уносились и исчезали где-то за границами неба. Жаркий ураган дул уже две недели без передышки. Смола, стекавшая по сосновым стволам, превратилась в янтарный камень.
Историческая справка: Предки бразильского терьера не происходят в Бразилии. Эти молодые люди часто возвращались замуж, а их жены приводили с собой маленькую собаку типа терьеров. Молодые бразильцы и их семьи вернулись на фермы, откуда они ушли. Щенок адаптирован к фермерской жизни и связан с местными собаками и суками. Таким образом, был сформирован новый тип, и фенотип был закреплен в течение нескольких поколений. С развитием крупных городов фермеры со своими семьями и сотрудниками привлекались в крупные городские центры.
Таким образом, маленькая собака подверглась другой смене окружающей среды. По оценкам, таких собак можно было бы спаривать с другими автохтонными собаками и родить бразильского терьера. Аналогичное явление наблюдается и на других континентах и в нескольких странах. Бразильский терьер был адаптирован как к сельской местности, так и к городской среде. В городской местности он имел важную функцию хранения товаров со складов хищнического действия грызунов, а в сельской местности также с эффективностью начал заниматься охотой и даже ковбоем рядом с стадами.
Наутро дед надел чистые онучи[i] и новые лапти, взял посох и кусок хлеба и побрел в город. Ваня нес зайца сзади. Заяц совсем притих, только изредка вздрагивал всем телом и судорожно вздыхал.
Суховей вздул над городом облако пыли, мягкой, как мука. В ней летал куриный пух, сухие листья и солома. Издали казалось, что над городом дымит тихий пожар.
Общий вид: Тонкая, хорошо сбалансированная собака среднего размера с прочной структурой, но не слишком тяжелая, квадратная фигура с острыми изогнутыми линиями, которая отличает его от прямолинейного Фокс-терьера. Комментарий: тонкий здесь понимается как собака не грубая, изящная и надежная. Тело в квадратной форме понимается как хорошо распределенное, неравномерное или короткогнутое, коротконогий организм.
Комментарий: Это собака-тревога, и если вы не знакомы с кем-то, вы должны вести себя с оговорками. Слишком застенчивые или агрессивные собаки не соответствуют тому, что ожидается от породы. Бразильский терьер должен быть уверенным в себе, мужественным, решительным, но прекрасно контролируемым его владельцами. Голова: сверху, голова имеет треугольную форму, более широкую у основания, с хорошо распределенными ушами, резко сужающимися от глаз до кончика трюфеля. В профиле верхняя линия слегка поднимается от кончика трюфеля до «стопа», в основном между глазами, сгибаясь до затылочной кости.
На базарной площади было очень пусто, знойно; извозчичьи лошади дремали около водоразборной будки, и на головах у них были надеты соломенные шляпы. Дед перекрестился.
Не то лошадь, не то невеста - шут их разберет! - сказал он и сплюнул.
Долго спрашивали прохожих про Карла Петровича, но никто толком ничего не ответил. Зашли в аптеку. Толстый старый человек в пенсне и в коротком белом халате сердито пожал плечами и сказал:
Комментарий: Должна быть широкая базовая голова, с хорошо развитыми массажистами, хорошими щеками. Помните, что это охотничья собака. Череп: закругленный слегка плоским лбом. Его боковые линии, видимые сверху, сходятся к глазам. Расстояние от внешнего угла глаза до введения ушей равно расстоянию между внешними углами обоих глаз. Сагиттальная канавка хорошо развита. Комментарий: Виден спереди, череп закруглен, но лоб слегка плоский.
Комментарий: остановка произносится, но не очень, и характеризуется короткой отметкой. Лицевая область. Трюфель: умеренно развитый, темный цвет и широкие ноздри. Комментарий: Цвет должен быть как можно более темным в зависимости от трехцветных вариантов. Синие образцы должны иметь темно-серые, а не черные трюфели.
Это мне нравится! Довольно странный вопрос! Карл Петрович Корш специалист по детским болезням -- уже три года как перестал принимать пациентов. Зачем он вам?
Дед, заикаясь от уважения к аптекарю и от робости, рассказал про зайца.
Это мне нравится! -сказал аптекарь. -- Интересные пациенты завелись в нашем городе. Это мне замечательно нравится!
Морда: вид сверху образует равнобедренный треугольник от внешних углов глаз до кончика трюфеля; сильные и хорошо выточенные под глазами с уклоном у основания морды, подчеркивая остановку. Комментарий: хотя морда является равнобедренным треугольником, она должна быть сильной и хорошей массы, хорошо вырезанной, создавая впечатление хорошо вылепленной головы.
Губы: сухие и твердые, верхняя губа подходит по нижней, закрывая зубы, позволяя полностью закрыть рот. Щеки: сухие и хорошо развитые. Комментарий: будучи бразильским терьером охотничьей собакой, должно быть, очень сильные щеки, как говорилось ранее. Зубы: 42 зуба, регулярно имплантированные и хорошо развитые, с укусом ножниц.
Он нервно снял пенсне, протер, снова нацепил на нос и уставился на деда. Дед молчал и топтался на месте. Аптекарь тоже молчал. Молчание становилось тягостным.
Почтовая улица, три! - вдруг в сердцах крикнул аптекарь и захлопнул какую-то растрепанную толстую книгу. - Три!
Дед с Ваней добрели до Почтовой улицы как раз вовремя - из-за Оки заходила высокая гроза. Ленивый гром потягивался за горизонтом, как заспанный силач распрямлял плечи и нехотя потряхивал землю. Серая рябь пошла по реке. Бесшумные молнии исподтишка, но стремительно и сильно били в луга; далеко за Полянами уже горел стог сена, зажженный ими. Крупные капли дождя падали на пыльную дорогу, и вскоре она стала похожа на лунную поверхность: каждая капля оставляла в пыли маленький кратер.
Комментарий: Необходимость хорошего зубного ряда, полная и хорошо развитая, исходит из того, что это охотничья собака. Подсчет зубов необходим в суждениях. Глаза: имплантированные на равном расстоянии между затылочным выпуклостью и кончиком трюфеля, хорошо разделенные, расстояние между двумя наружными кончиками глаз равно расстоянию между наружным кончиком глаза до кончика носа. Умеренно заметные, большие и слегка акцентированные брови. Округлые, широко открытые, живые, с умным выражением; как можно более темно.
Синяя разновидность имеет голубовато-серые глаза; коричневое разнообразие имеет коричневые, зеленые или голубые глаза. Комментарий: округленное выражение не означает, что они имеют форму миндаля. В черных триколорах должно быть как можно более темным, чем черное, и не должно быть светло-коричневого или медового цвета. В триколорах коричневого или синего светлые тона регистрируются.
Весь день пеликан бродил вокруг нас, шипел и кричал, но в руки не давался.
К вечеру мы ушли. Пеликан влез на кочку, бил нам вслед крыльями и сердито кричал: «Уэк, уэк!» Вероятно, он был недоволен, что мы бросаем его на озере, и требовал, чтобы мы вернулись.
Через два дня дед поехал в город, нашёл на базарной площади зверинец и рассказал о пеликане. Из города приехал рябой человек и забрал пеликана.
Уши: вставлены сбоку, в линию глаз, хорошо отделены друг от друга, оставляя хорошее пространство для черепа. Треугольного формата с окончанием окончания; наполовину возвышающийся, с кончиком, сложенным лицом к внешнему углу глаза. Комментарий: наиболее правильное выражение полуоткрыто. Ухо должно быть свернуто в передней трети. В общем, такие уши встречаются у очень высоких собак для введения ушей. Для рефери важно признать, что уши не должны быть слишком большими, тяжелыми и не слишком маленькими.
Нежелательное позиционирование ушей: розовое, дисгармоничное, латеральное и наклонное близко к лицу. Уши должны иметь свою вершину, указывающую на внешний угол глаз. Шея: умеренная длина, пропорциональная голове, гармонично имплантируется в голову и сундук. Хорошо определен и сух; при этом верхняя линия слегка изогнута.
Дед получил от зверинца сорок рублей и купил на них новые штаны.
– Порты у меня – первый сорт! – говорил он и оттягивал штанину. – Об моих портах разговор идёт до самой Рязани. Сказывают, даже в газетах печатали про эту дуроломную птицу. Вот она какая, жизня наша, милок!
Заячьи лапы
К ветеринару в наше село пришёл с Урженского озера Ваня Малявин и принёс завёрнутого в рваную ватную куртку маленького тёплого зайца. Заяц плакал и часто моргал красными от слёз глазами…
Комментарий: Обычно вставка шеи относительно грудной клетки и головы должна быть очень гладкой, что означает глубокую гармонию. Факт наличия слегка изогнутой верхней линии нельзя путать с шеей лебедя или овцами. Следует отметить, что шеи также должны быть согласованы с спиной и должны быть пропорциональны спине. У короткошерстных собак должна быть короткая спина. Собаки с длинными шеями, длиннее назад. Тело: хорошо сбалансированное, не слишком тяжелое, квадратное по внешнему виду с четко определенными изогнутыми линиями.
Комментарий: Хорошо сбалансированное тело, следует понимать, что бразильский терьер - рабочая собака, охота и должен представлять прочную структуру, не будучи грубой. Термин «хорошо сбалансированный» не подразумевает световую структуру. Грыжа: хорошо выражена и гармонично прикреплена к передним конечностям.
– Ты что, одурел? – крикнул ветеринар. – Скоро будешь ко мне мышей таскать, оголец!
– А вы не лайтесь, это заяц особенный, – хриплым шёпотом сказал Ваня. – Его дед прислал, велел лечить.
– От чего лечить-то?
– Лапы у него пожжённые.
Ветеринар повернул Ваню лицом к двери, толкнул в спину и прикрикнул вслед:
– Валяй, валяй! Не умею я их лечить. Зажарь его с луком – деду будет закуска.
Верхняя строка: твердая и прямая, слегка восходящая от холки к крупу. Комментарий: от холки наблюдается кратковременный спад, и оттуда наблюдается небольшой подъем к крупу, поскольку, поскольку есть гладкая и гармоническая кривая. Поэтому превосходная линия бразильского терьера - это не линия, параллельная земле. Всегда важно помнить, что бразильский терьер - собака с криволинейными линиями.
Назад: Относительно короткая и хорошо мускулистая. Комментарий: Некоторые собаки слишком долго демонстрировали спины, приближаясь к так называемым «экстра-длинным» образцам. У сверхдлинных, как правило, есть нисходящая верхняя линия, которая является дефектом.
Ваня ничего не ответил. Он вышел в сени, заморгал глазами, потянул носом и уткнулся в бревенчатую стену. По стене потекли слёзы. Заяц тихо дрожал под засаленной курткой.
– Ты чего, малый? – спросила Ваню жалостливая бабка Анисья; она привела к ветеринару свою единственную козу. – Чего вы, сердешные, вдвоём слёзы льёте? Ай случилось что?
Поясница: короткая и крепкая, гармонично прикрепленная к крупу. Круп: слегка наклонный, низкий хвост вставки. Комментарий: Взгляд сбоку, крупица закруглена, слегка наклонена, а хвост обязательно имеет низкую вставку. Вид сверху должен быть мускулистым и гармоничным. Группы, которые изгибаются, внезапно заканчивают определение чрезмерно низких хвостов вставки. Маленькие или совсем не наклонные скопления производят очень высокую или атипично высокую хвостовую вставку.
Лоб: слегка выраженный, умеренно широкий, позволяющий свободное движение передних. Комментарий: взгляд боком мало выражен. Грудь: длинная и глубокая, достигая уровня локтей. Грудина соединяется с хорошо изогнутыми ребрами; будучи горизонтальным, грудина умеренно изогнута.
– Пожжённый он, дедушкин заяц, – сказал тихо Ваня. – На лесном пожаре лапы себе пожёг, бегать не может. Вот-вот, гляди, умрёть.
– Не умрёть, малый, – прошамкала Анисья. – Скажи дедушке своему, ежели большая у него охота зайца выходить, пущай несёт его в город к Карлу Петровичу.
Ваня вытер слёзы и пошёл лесами домой, на Урженское озеро. Он не шёл, а бежал босиком по горячей песчаной дороге. Недавний лесной пожар прошёл стороной, на север, около самого озера. Пахло гарью и сухой гвоздикой. Она большими островами росла на полянах.
Заяц стонал.
Ваня нашёл по дороге пушистые, покрытые серебряными мягкими волосами листья, вырвал их, положил под сосенку и развернул зайца. Заяц посмотрел на листья, уткнулся в них головой и затих.
– Ты чего, серый? – тихо спросил Ваня. – Ты бы поел.
Заяц молчал.
Заяц повёл рваным ухом и закрыл глаза.
Ваня взял его на руки и побежал напрямик через лес – надо было поскорее дать зайцу напиться из озера.
Неслыханная жара стояла в то лето над лесами. Утром наплывали вереницы плотных белых облаков. В полдень облака стремительно рвались вверх, к зениту, и на глазах уносились и исчезали где-то за границами неба. Жаркий ураган дул уже две недели без передышки. Смола, стекавшая по сосновым стволам, превратилась в янтарный камень.
Наутро дед надел чистые онучи и новые лапти, взял посох и кусок хлеба и побрёл в город. Ваня нёс зайца сзади.
Заяц совсем притих, только изредка вздрагивал всем телом и судорожно вздыхал.
Суховей вздул над городом облако пыли, мягкой, как мука. В ней летал куриный пух, сухие листья и солома. Издали казалось, что над городом дымит тихий пожар.
На базарной площади было очень пусто, знойно; извозчичьи лошади дремали около водоразборной будки, и на головах у них были надеты соломенные шляпы. Дед перекрестился.
– Не то лошадь, не то невеста – шут их разберёт! – сказал он и сплюнул.
Долго спрашивали прохожих про Карла Петровича, но никто толком ничего не ответил. Зашли в аптеку. Толстый старый человек в пенсне и в коротком белом халате сердито пожал плечами и сказал:
– Это мне нравится! Довольно странный вопрос! Карл Петрович Корш, специалист по детским болезням, уже три года как перестал принимать пациентов. Зачем он вам?
Дед, заикаясь от уважения к аптекарю и от робости, рассказал про зайца.
– Это мне нравится! – сказал аптекарь. – Интересные пациенты завелись в нашем городе! Это мне замечательно нравится!
Он нервно снял пенсне, протёр, снова нацепил на нос и уставился на деда. Дед молчал и топтался. Аптекарь тоже молчал. Молчание становилось тягостным.
– Почтовая улица, три! – вдруг в сердцах крикнул аптекарь и захлопнул какую-то растрёпанную толстую книгу. – Три!
Дед с Ваней добрели до Почтовой улицы как раз вовремя – из-за Оки заходила высокая гроза. Ленивый гром потягивался за горизонтом, как заспанный силач распрямлял плечи, и нехотя потряхивал землю. Серая рябь пошла по реке. Бесшумные молнии исподтишка, но стремительно и сильно били в луга; далеко за Полянами уже горел стог сена, зажжённый ими. Крупные капли дождя падали на пыльную дорогу, и вскоре она стала похожа на лунную поверхность: каждая капля оставляла в пыли маленький кратер.
Карл Петрович играл на рояле нечто печальное и мелодичное, когда в окне появилась растрёпанная борода деда.
Через минуту Карл Петрович уже сердился.
– Я не ветеринар, – сказал он и захлопнул крышку рояля. Тотчас же в лугах проворчал гром. – Я всю жизнь лечил детей, а не зайцев.
– Что ребёнок, что заяц – всё одно, – упрямо пробормотал дед. – Всё одно! Полечи, яви милость! Ветеринару нашему такие дела неподсудны. Он у нас коновал. Этот заяц, можно сказать, спаситель мой: я ему жизнью обязан, благодарность оказывать должен, а ты говоришь – бросить!
Ещё через минуту Карл Петрович, старик с седыми взъерошенными бровями, волнуясь, слушал спотыкающийся рассказ деда.
Карл Петрович в конце концов согласился лечить зайца. На следующее утро дед ушёл на озеро, а Ваню оставил у Карла Петровича ходить за зайцем.
Через день вся Почтовая улица, заросшая гусиной травой, уже знала, что Карл Петрович лечит зайца, обгоревшего на страшном лесном пожаре и спасшего какого-то старика. Через два дня об этом уже знал весь маленький город, а на третий день к Карлу Петровичу пришёл длинный юноша в фетровой шляпе, назвался сотрудником московской газеты и попросил дать беседу о зайце.
Зайца вылечили. Ваня завернул его в ватное тряпьё и понёс домой. Вскоре историю о зайце забыли, и только какой-то московский профессор долго добивался от деда, чтобы тот ему продал зайца. Присылал даже письма с марками на ответ. Но дед не сдавался. Под его диктовку Ваня написал профессору письмо:
«Заяц не продажный, живая душа, пусть живёт на воле. При сём остаюсь Ларион Малявин ».
Этой осенью я ночевал у деда Лариона на Урженском озере. Созвездия, холодные, как крупинки льда, плавали в воде. Шумел сухой тростник. Утки зябли в зарослях и жалобно крякали всю ночь.
Деду не спалось. Он сидел у печки и чинил рваную рыболовную сеть. Потом поставил самовар. От него окна в избе сразу запотели и звёзды из огненных точек превратились в мутные шары. Во дворе лаял Мурзик. Он прыгал в темноту, лязгал зубами и отскакивал – воевал с непроглядной октябрьской ночью. Заяц спал в сенях и изредка во сне громко стучал задней лапой по гнилой половице.
Мы пили чай ночью, дожидаясь далёкого и нерешительного рассвета, и за чаем дед рассказал мне наконец историю о зайце.
В августе дед пошёл охотиться на северный берег озера. Леса стояли сухие, как порох. Деду попался зайчонок с рваным левым ухом. Дед выстрелил в него из старого, связанного проволокой ружья, но промахнулся. Заяц удрал.
Дед понял, что начался лесной пожар и огонь идёт прямо на него. Ветер перешёл в ураган. Огонь гнало по земле с неслыханной скоростью. По словам деда, даже поезд не мог бы уйти от такого огня. Дед был прав: во время урагана огонь шёл со скоростью тридцати километров в час.
Дед побежал по кочкам, спотыкался, падал, дым выедал ему глаза, а сзади был уже слышен широкий гул и треск пламени.
Смерть настигала деда, хватала его за плечи, и в это время из-под ног у деда выскочил заяц. Он бежал медленно и волочил задние лапы. Потом только дед заметил, что они у зайца обгорели.
Дед обрадовался зайцу, будто родному. Как старый лесной житель дед знал, что звери гораздо лучше человека чуют, откуда идёт огонь, и всегда спасаются. Гибнут они только в тех редких случаях, когда огонь их окружает.
Дед побежал за зайцем. Он бежал, плакал от страха и кричал: «Погоди, милый, не беги так-то шибко!»
Заяц вывел деда из огня. Когда они выбежали из леса к озеру, заяц и дед – оба упали от усталости. Дед подобрал зайца и понёс домой. У зайца были опалены задние ноги и живот. Потом дед его вылечил и оставил у себя.
– Да, – сказал дед, поглядывая на самовар так сердито, будто самовар был всему виной, – да, а перед тем зайцем, выходит, я сильно провинился, милый человек.
– Чем же ты провинился?
– А ты выдь, погляди на зайца, на спасителя моего, тогда узнаешь. Бери фонарь!
Я взял со стола фонарь и вышел в сенцы. Заяц спал. Я нагнулся над ним с фонарём и заметил, что левое ухо у зайца рваное. Тогда я понял всё.
Кот-ворюга
Мы пришли в отчаяние. Мы не знали, как поймать этого рыжего кота. Он обворовывал нас каждую ночь. Он так ловко прятался, что никто из нас его толком не видел. Только через неделю удалось наконец установить, что у кота разорвано ухо и отрублен кусок грязного хвоста.
Это был кот, потерявший всякую совесть, кот – бродяга и бандит. Звали его за глаза Ворюгой.
Он воровал всё: рыбу, мясо, сметану и хлеб. Однажды он даже разрыл в чулане жестяную банку с червями. Их он не съел, но на разрытую банку сбежались куры и склевали весь наш запас червей.
Объевшиеся куры лежали на солнце и стонали. Мы ходили около них и ругались, но рыбная ловля всё равно была сорвана.
Почти месяц мы потратили на то, чтобы выследить рыжего кота.
Деревенские мальчишки помогали нам в этом. Однажды они примчались и, запыхавшись, рассказали, что на рассвете кот пронёсся, приседая, через огороды и протащил в зубах кукан с окунями.
Мы бросились в погреб и обнаружили пропажу кукана; на нём было десять жирных окуней, пойманных на Прорве.
Это было уже не воровство, а грабёж средь бела дня. Мы поклялись поймать кота и вздуть его за бандитские проделки.
Кот попался этим же вечером. Он украл со стола кусок ливерной колбасы и полез с ним на берёзу.
Мы начали трясти берёзу. Кот уронил колбасу; она упала на голову Рувиму. Кот смотрел на нас сверху дикими глазами и грозно выл.
Но спасения не было, и кот решился на отчаянный поступок. С ужасающим воем он сорвался с берёзы, упал на землю, подскочил, как футбольный мяч, и умчался под дом.
Дом был маленький. Он стоял в глухом, заброшенном саду. Каждую ночь нас будил стук диких яблок, падавших с веток на его тесовую крышу.
Дом был завален удочками, дробью, яблоками и сухими листьями. Мы в нём только ночевали. Все дни, от рассвета до темноты, мы проводили на берегах бесчисленных протоков и озёр. Там мы ловили рыбу и разводили костры в прибрежных зарослях. Чтобы пройти к берегам озёр, приходилось вытаптывать узкие тропинки в душистых высоких травах. Их венчики качались над головами и осыпали плечи жёлтой цветочной пылью.
Возвращались мы вечером, исцарапанные шиповником, усталые, сожжённые солнцем, со связками серебристой рыбы, и каждый раз нас встречали рассказами о новых выходках рыжего кота.
Но наконец кот попался. Он залез под дом в единственный узкий лаз. Выхода оттуда не было.
Мы заложили лаз старой рыболовной сетью и начали ждать.
Но кот не выходил. Он противно выл, выл непрерывно и без всякого утомления.
Прошёл час, два, три… Пора было ложиться спать, но кот выл и ругался под домом, и это действовало нам на нервы.
Тогда был вызван Лёнька, сын деревенского сапожника. Лёнька славился бесстрашием и ловкостью. Ему поручили вытащить из-под дома кота.
Лёнька взял шёлковую леску, привязал к ней за хвост пойманную днём плотицу и закинул её через лаз в подполье.
Вой прекратился. Мы услышали хруст и хищное щёлканье – кот вцепился зубами в рыбью голову. Он вцепился мёртвой хваткой. Лёнька потащил за леску. Кот отчаянно упирался, но Лёнька был сильнее, и, кроме того, кот не хотел выпускать вкусную рыбу.
Через минуту голова кота с зажатой в зубах плотицей показалась в отверстии лаза.
Лёнька схватил кота за шиворот и поднял над землёй. Мы впервые его рассмотрели как следует.
Кот зажмурил глаза и прижал уши. Хвост он на всякий случай подобрал под себя. Это оказался тощий, несмотря на постоянное воровство, огненно-рыжий кот-беспризорник с белыми подпалинами на животе.
Рассмотрев кота, Рувим задумчиво спросил:
– Что же нам с ним делать?
– Выдрать! – сказал я.
– Не поможет, – сказал Лёнька, – у него с детства характер такой.
Кот ждал, зажмурив глаза.
Тогда Рувим неожиданно сказал:
– Надо его накормить как следует!
Мы последовали этому совету, втащили кота в чулан и дали ему замечательный ужин: жареную свинину, заливное из окуней, творожники и сметану. Кот ел больше часа. Он вышел из чулана пошатываясь, сел на пороге и мылся, поглядывая на нас и на низкие звёзды зелёными нахальными глазами.
После умывания он долго фыркал и тёрся головой о пол. Это, очевидно, должно было обозначать веселье. Мы боялись, что он протрёт себе шерсть на затылке.
Потом кот перевернулся на спину, поймал свой хвост, пожевал его, выплюнул, растянулся у печки и мирно захрапел.
С этого дня он у нас прижился и перестал воровать.
На следующее утро он даже совершил благородный и неожиданный поступок.
Куры влезли на стол в саду и, толкая друг друга и переругиваясь, начали склёвывать из тарелок гречневую кашу.
Кот, дрожа от негодования, подкрался к курам и с коротким победным криком прыгнул на стол.
Куры взлетели с отчаянным воплем. Они перевернули кувшин с молоком и бросились, теряя перья, удирать из сада.
Впереди мчался, икая, голенастый петух, прозванный Горлачом.
Кот нёсся за ним на трёх лапах, а четвёртой, передней, лапой бил петуха по спине. От петуха летели пыль и пух. Внутри у него от каждого удара что-то бухало и гудело, будто кот бил по резиновому мячу.
После этого петух несколько минут лежал в припадке, закатив глаза, и тихо стонал. Его облили холодной водой, и он отошёл.
С тех пор куры опасались воровать. Увидев кота, они с писком и толкотнёй прятались под домом.
Кот ходил по дому и саду, как хозяин и сторож. Он тёрся головой о наши ноги. Он требовал благодарности, оставляя на наших брюках клочья рыжей шерсти.
